В тени скалы. Ирина Дегтярева

как ты, – люди надежные. У меня в подчинении было двое из Басры. За ними никогда ничего не приходилось перепроверять. Лучших сотрудников и пожелать нельзя.

      В комнату вошла дочка Ваддаха, младшая и, как отметил Тарек, слишком молодая.

      «Билял, однако, староват. Похоже, это от второй жены», – подумал Ясем с легкой завистью.

      Девушка поставила поднос с чаем и сладостями на столик, зыркнула на гостя с любопытством и ушла только после нетерпеливого жеста-отмашки отца.

      – Везде нос сует, – прокомментировал Ваддах, когда она прикрыла за собой узкие резные створки распашной двери. – Всюду ей, понимаешь, женихи мерещатся. Выдам ее замуж, вздохну свободно.

      Тареку показалось, что Билял намекает на сватовство. Но тут же отбросил эти крамольные мысли. Ваддах – человек практичный. Он не отдаст дочь за голодранца. Ясем вздохнул. «А я голодранец и есть. Живу воспоминаниями о прошлых заслугах. Террорист, который находится в розыске. А теперь еще и фактически предатель собственного государства. Хотя и государства-то нет, так, ошметки былого величия…»

      – Так ты не договорил, каким образом существование такого агента не имеет документального подтверждения в архиве? Мне справедливо заметят, а не придумал ли Ясем Тарек агента?

      – Говорю же, как только запахло жареным, я обезопасил агента. Уничтожил почти все, что позволяло выйти на него и разоблачить кому бы то ни было.

      – «Почти»? – Ваддах зацепился за оговорку Тарека.

      – Разумеется кое-что я припрятал в надежном месте. Аудио- и видеозаписи допросов, согласие работать на нас, написанное собственноручно. Какие бы хорошие отношения ни связывали меня с ним, глупо было бы полагаться на нечто эфемерное. Отношения могут испортиться, а расписка – это константа, несокрушимая ни временем, ни какими-либо другими внешними воздействиями.

      – Так ты можешь предоставить эти документы как доказательство своих слов?

      – Конечно, могу. – Тарек отпил не заваренный, а сваренный чай, как принято его готовить в Ираке, крепкий и горький. – Только не буду. Где гарантии безопасности для меня и для моего человека? Я собираюсь восстановить с ним связь более регулярную. До этого общались крайне редко.

      – Почему? Он узнал, что ты не у дел и потерял интерес? Отсутствие финансирования…

      – Отнюдь. Он понимает, какие у меня сложности, – Тарек снисходительно улыбнулся. – После нашего общения много лет назад, после начала сотрудничества, он взглянул на многие вещи по-другому. Просто связь обрывалась – то я не мог, то он.

      Ваддах помолчал, опустив глаза, очевидно, просчитывая варианты.

      – Если серьезно, – наконец заговорил он, – речь может идти о твоем полноценном возвращении, когда ты придешь не только с агентом, как говорится, в рукаве, но со свежими сведениями особой важности. Тогда, может быть, всерьез будут рассматривать вопрос об амнистии и твоем возвращении в Мухабарат, учитывая прошлые