Встреча на перекрёстке миров. Лавиния Руби Порт

не была зеркалом. Она была заточена в него, и проступавшие черты лица заставляли вздрагивать, покрываться мурашками от ужаса и осознания того, что где-то по ту сторону может быть живой человек, который не может вырваться наружу.

      – Спигель? – чуть громче и смелее спросила Эрика, разглядывая силуэт лица с аккуратным небольшим носом, с округлым овалом лица, обрамленным волнистыми прядями, с высоким лбом и внезапно открывшимися глазами, внутри которых не было ни зрачков, ни радужной оболочки, ничего.

      Невольно вздрогнув и почувствовав, как липкий страх проползает в душу, Эрика сделала шаг назад и увидела, как припухлые губы раскрываются и звучит мягкий, едва слышный голос, заставляющий обратиться в слух, чтобы расслышать слова.

      – Здравствуй, Эрика, – Спигель на секунду замолчала и, не получив ответа, продолжила. – Я наслышана о тебе, жаль, что нам пришлось познакомиться в такое нелегкое для тебя время.

      Невольно Эрика сжала в руке одеяло, которое все еще держала. Спигель все время была здесь? Значит, она… видела все? Все ее припадки? Ее состояние и истерики? Видела, как она смотрела в зеркало… Почему-то резко стало жутко, словно за ней следят и не оставляют без внимания ни один ее шаг. Еще и это странное заточение в зеркале…

      – Ты не похожа на остальных, – набравшись смелости, заговорила Эрика, не рискуя приближаться, но с любопытством разглядывая Спигель и пытаясь представить, как она выглядит вне зеркала.

      Судя по ее чертам лица, она была вполне миловидной в свое время. Правда, Эрика не смогла бы определить ее возраст. Вполне возможно, что она старше ее. Эрика заметила, как грустно осунулось лицо в зеркале, что можно было понять лишь по опущенным уголкам губ и напрягшимся скулам. Похоже, Спигель тяготилась своим положением больше прочих, ведь в отличие от тех, она даже не могла самостоятельно передвигаться. Невольно Эрика прониклась сочувствием к этой несчастной, вынужденной пребывать в заточении из-за своего хозяина.

      – Наверное, потому что во всем произошедшем есть большая доля моей вины, – печально протянула Спигель.

      Она казалась абсолютно смирившейся со своим положением, отчего Эрике стало еще более грустно. Может быть, она любила Чудовище, когда он… еще не был Чудовищем. Почему-то вдруг у Эрики вспыхнула эта мысль, которая заставила ее приглядеться к девушке в зеркале. Холор говорил, что его хозяин ни с кем не разговаривал о произошедшем, кроме Спигель. Вероятно, она была самым близким человеком для него.

      И Эрика вновь в глубине души почувствовала благодарность. Чудовище не только спас ее, дал побыть одной, но еще и оставил ей своего самого дорогого друга, чтобы она могла поговорить с кем-то, когда в этом будет необходимость. И сейчас Эрика действительно нуждалась в том, чтобы поговорить с кем-то. Не о произошедшем, но, может быть, о чем-то другом? Нужно отвлечься.

      Спигель больше ничего не сказала о своем положении, и Эрика, сложив напротив зеркала несколько одеял в кучу, села напротив нее. Она не знала, что стоит