Иллюзорный чемпион. Книга 1. Игорь Игоревич Маревский

же, самое главное – это моментальная смерть.

      Если честно, то я до сих пор ничего не мог противопоставить обученным и, главное, владеющим силой людям, и если провал в иллюзорный барьер случался на территории усадьбы, то умирал я очень быстро. Особенно учитывая, что происходили они только в присутствии людей, и в таком случае процент гибели в этом месте стремился к сотне. Насколько я превосходил обычных людей, с легкостью имея возможность убивать их сотнями разных способов, настолько же превосходили одарённые и меня.

      Думаю, что несмотря на превышающую мою в десятки раз скорость, рано или поздно, я сумел бы что-нибудь противопоставить, пусть даже и подготовившись заранее. Но, когда ты оказываешься в барьере, а всего через несколько мгновений сильнейший одарённый поместья призывает свою силу и все окружение смывает огромное цунами, созданное на максимуме возможностей, то шансов выжить нет.

      В обычной жизни у обладающих даром людей все-таки существует множество сдерживающих факторов. Забота об окружающей природе, жадность, не позволяющая разрушать родовое гнездо. Императорские силы контроля, следящие за общественным порядком и не позволяющие слишком уж переходить черту при разборках знати. Да в конце концов те же огромные штрафы охлаждали пыл людей, желающих воспользоваться масштабными техниками. Как раз все эти ограничители в иллюзорных барьерах отсутствовали, оставляя только навыки владения арсеналом техник и безумное желание убить создателя барьера.

      Так что да, находиться мне здесь не нравилось, хоть иногда и приходилось. Однако, как только мне исполнилось семнадцать лет, я переехал в маленькую и уютную квартирку практически в центре города, в самый обычный многоэтажный дом с самыми обычными жильцами, с которыми не приходилось жить как на пороховой бочке.

      Пришлось, конечно, выдержать не один неприятный разговор с патриархом семьи, почтенным Сун Джао Куаном, но это того стоило. Если первые лет семь обо мне еще заботились и относились с уважением, то уже начиная с подросткового возраста, лет так с двенадцати, я начал ощущать стремительно нарастающую прохладу в отношениях и отчужденность. Если бы не те самые китайские традиции, заставляющие нести ответственность в определенных случаях, то я был уверен, что меня вышвырнули бы из дома без малейших сомнений, отправив скитаться и побираться на улицах Пекина.

      – Леша! – Раздался девичий крик и сбоку на меня налетел самый настоящий вихрь из взметнувшихся тканей традиционного ханфу, в который была облачена старшая дочь патриарха.

      – ЛяоМин, здравствуй. – Ответил я, с трудом отцепляя от себя семнадцатилетнюю брюнетку.

      Вот и вторая причина, из-за которой меня недолюбливали в этом месте. Быстро взрослеющая девушка с каждым днем становилась красивее и все сильнее расцветала в юный прекрасный цветок. Она превращалась в настоящую молодую девушку, слишком открыто выражая свои чувства. Для Джао Куана, патриарха семьи, желания его старшей дочки не являлись секретом. Естественно, что он всеми силами противился