Покров алмазный. Андрей Александрович Чистотин

здесь ходят капитаны,

      вот подвальчик, Пушкин там бывал,

      запивали карточные раны,

      а потом в Царицыно на бал.

      Вечер кормит звёздным ожиданьем,

      строчка в низ, туман и винный дух,

      жмёт оркестр на кошелёк желаний

      ресторан закроют после двух.

      Пьяницы, поэты робкой лиры,

      кто то в стол, а этот вон на стол,

      новый звук послушайте кумиры,

      и у всех безбашеный престол.

      Вон другой, как запертый в кубышке,

      зелень собирает и в казну,

      подари мне розовую пышку,

      вед она одна здесь на кону.

      Разменять гербовый я не буду,

      сам Христос из храма изгонял,

      всех барыг, что подчинялись блуду,

      эту заповедь и я принял.

      Ноябрь

      Сегодня осени ноябрь,

      но солнце бьёт по чёрному,

      листву качает лужи рябь

      как жизнь в судьбе Печорина.

      Читать роман, сгибать листы,

      края слюнявя ёрничать,

      а что же Бела, где цветы,

      всё ж то рабыня – горлица.

      Угар лучей в окно стучит,

      пока…, чай по хорошему,

      открою форточку – молчит,

      кидая лёд с горошину.

      Так и любовь порой молчит,

      она про то…, заброшена,

      считает дни и время чтит,

      под щёчкой спит с ладошками,

      она так пишется, так есть,

      порою в песнях точками,

      но это тоже милым весть,

      по сердцу с лопаточками,

      снега, дожди, сирени весть,

      всю жизнь слагают строчками,

      сейчас горит, а завтра в грезь,

      помиримся же ночками.

      У млечных звёзд вся грудь видна

      сосок упругий светится,

      помять его на склоне дня,

      теперь он не отвертится,

      разрывы будто чей то бунт,

      поправить кофту хочется,

      а язычок твой балагур

      и в глазках двоеточие,

      не обсуждай сей эпизод,

      поэт всегда отвертится,

      он улыбнётся через год

      сравнив любовь с феерией.

      Всю радость от любви бери

      и горести развенчивай,

      не отдавай её, гори,

      до той житейской вечности,

      в бессоннице, в рассвете дня,

      когда часы развенчаны,

      предметы словно полынья,

      но рядом свет и женщина,

      блаженная твоя судьба

      ресничками обвенчана,

      рубашка сонно – голуба,

      ромашки жмутся в венчики.

      За наши лопухи

      Вспахать, посеять и убрать, .

      родить народ и пропитать,

      и Богородицей сиять…,

      в своих краях, ты просто мать.

      А говорок, то чок, то ок

      Череповец и волок, лог,

      завод, подшипников предлог,

      за гранью слов, что слышал Блок.

      Прости, в душе ещё комок,

      но кто ж подумать тогда мог,

      работа, дети, уголок

      с учёбой выбивают сок,

      в глубинке старенький пророк:

      “…не забывай земельки клок,”

      вот