Ливень. Владимир Александрович Сединкин

в горло.

      Заточка застряла в теле второго убитого, а первый всё ещё лежал на моих ногах. Лишаться единственного оружия было жалко, но ничего не поделаешь. Ударом головы в нос я заставил руки душителя разжаться и ногами окончательно сбросил с себя тело, мешавшее мне подняться.

      Теперь мы стояли напротив друг друга. Я прижимающий к груди кандалы и «бедняга» лицо которого было залито кровью. Противник сделал выпад и нож в его руке чуть задел моё бедро. Одновременно я сделал шаг назад и накинул на шею убийцы цепь.

      Хр-р-р-р! Задыхающийся противник пытался достать меня лезвием оружия, но я оказался за его спиной и упёршись в его поясницу ногами опрокинулся на спину. Хруст шейных позвонков возвестил мне о моей победе.

      К сожалению, долго почивать на лаврах не удалось. Рывком меня подняли с земли и в живот мне уставился ствол пистолета. Каким-то чудом я оттолкнул руку с оружием в сторону, и пуля ушла нам под ноги. Пока стрелок не пришёл в себя я большим пальцем руки впился в его левую глазницу вдавливая палец всё глубже и глубже внутрь черепа.

      * * *

      Очнулся на полу крытого фургона с застёгнутыми в наручники за спиной руками. Голова разрывалась от боли, ужасно тошнило. Кажется, мне снова долбанули чем-то по голове. Но почему сразу не убили?

      Вот так вопрос.

      Повозка резко остановилась, и я прислушался к происходящему снаружи.

      – Зачем ты его привёз? – спросил кто-то явно привыкший командовать.

      – Вы же хотели его! – пискнули в ответ.

      – Мы заплатили вам чтобы он сдох!

      – Он убил троих заключённых и надзирателя! Был выстрел! Мы нашумели! – оправдывался трус которого я узнал. – Пришлось принимать решение быстро! Я подстроил всё так будто один из наших сражался с бежавшими из Терновника заключёнными и храбро погиб. Метель я забросил в кузов и….

      Слова говорившего прервались, и он начал надсадно хрипеть.

      «Ну всё доигрался. Пустили в расход. Туда тебе и дорога».

      Выворачивая суставы и разрывая мышцы, я сумел просунуть наручники под ноги и сесть на пол. Ничего, ничего здесь нельзя было использовать в качестве оружия. Даже доску не оторвать, – думал я крутя головой туда-сюда.

      Руки мои дрожали, в глазах темнело от сотрясения. На секунду мне даже показалось, что я потерял сознание так как очнулся снова на полу. Снаружи стояла странная тишина.

      Вязкая, кислая слюна наполнила мой рот и мне жутко захотелось просто лечь и закрыть глаза. Послать всё к дьяволу и всё. Превозмогая себя, я подполз к двери и приготовился сражаться.

      Минуту или две прислушивался к происходящему, а затем снаружи раздались шаги. Дверь скрипнула и открылась.

      Заглядывающих внутрь фургона людей я был рад видеть словно лучших друзей, которых у меня никогда не было.

      С любопытством и смехом на меня смотрели элегантный инспектор Кавана и тот жилистый мужичок в одиночку покромсавший на складе Фестиваля несколько человек. Кажется, все называли его мистер Стич.

      Глава 18. Танцы под