Искусство частной жизни. Век Людовика XIV. Мария Неклюдова

не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки»[29]. Однако если у государя приверженность военному делу обусловлена политической необходимостью, то у придворного она имеет двойное обоснование: благородный человек обязан быть воином и в силу происхождения, и в соответствии с потребностями государства. В этом смысле государь заинтересован в том, чтобы его окружали люди благородные, для которых война – естественное занятие.

      Но воинское призвание придворного не должно проявляться во всех его действиях, которым следует быть свободными от аффектации:

      Насколько привлекательнее и уважаемее дворянин, что носит оружие, но при этом прост, скромен в речах и не кичлив, нежели другой, который только и знает хвалить себя да, изрыгая угрозы и ругательства, делать вид, что бросает вызов всему миру![30]

      Нельзя не заметить, что похвальба, ругательства и показная воинственность – типичные черты маски Капитана из комедии дель арте. Вот как ее описывает в своей комедии «Ярмарка» (1618) Микеланджело Буонаротти Младший:

      …Смотрите,

      Как Капитан Кордон стоит заносчив.

      Нога вперед; как черные усища

      Закручены свирепо —

      Знак кровожадности и бессердечья;

      Он руку левую на портупее

      Все держит наготове, чтобы правой

      Извлечь свой меч и горы

      Перерубить, проникнуть в преисподню.

      Рога Плутону срезать и, схвативши

      Его за хвост и обмакнув, как в луже,

      В болоте Стикса, тут же

      Живого и сырым сглотнуть…[31]

      Помимо гипертрофированной демонстрации отваги, поведение Капитана отличается неуместностью. Он хвастается перед теми, кто для него не представляет угрозы, и избегает ситуаций, которые могли бы закончиться поединком. Аналогичным образом кичливый придворный у Кастильоне не соизмеряет свое вербальное поведение с конкретными обстоятельствами:

      Мы не желаем 〈…〉, чтобы он [Придворный] держал себя надменно, все время бравируя словами вроде «броня – моя жена» и бросая вызывающе дерзкие взгляды, которые, как мы видели не раз, способен изобразить [шут] Берто. К подобным людям вполне подходят слова, остроумно адресованные одной достойной дамой в благородном обществе некоему сеньору 〈…〉: оказывая ему честь, она его пригласила танцевать, но он отказался от этого, а также от предложения послушать музыку и от многих других развлечений и все повторял, что такие безделицы – не его занятие; дама наконец не выдержала:

      – Какое же занятие ваше?

      Он ответил:

      – Война.

      Дама сразу нашлась что сказать:

      – Поскольку, я полагаю, нынче вы не на войне и не собираетесь сражаться, то было бы прекрасно, если бы вы велели хорошо себя смазать и вместе со всеми вашими воинскими доспехами упрятать в чулан до той поры, пока

29

 Макиавелли Н. Государь. С. 342.

30

 Кастильоне Б. Придворный. С. 213.

31

 Цит. по: Дживелегов А. К. Итальянская народная комедия. М.: Изд-во АН СССР, 1962. С. 141–142.