Как пережить личный апокалипсис. Моя история. Ксения Никольская

неоптимально открыть дверь и броситься утешать сына.

      Но параллельно внутри уже начался не осознанный (а скорее интуитивный) поиск любых опор и костылей. Под эту категорию подпадали, например, сигареты. К тому времени я не курила уже пять лет, но автоматическая реакция в случае крайнего стресса хвататься за пачку никуда не делась (что и произошло в первые минуты, еще в супермаркете). И несмотря на все минусы такого решения, в моем случае это был рабочий костыль. Потому что иногда спрятаться на три минуты от детей и, перекурив, взять себя в руки казалось мне намного меньшим злом, чем делать их свидетелями моих истерических рыданий. А курение помогло мне пережить первые дни и недели так, что сыновья вообще ничего не заметили.

      Еще одним костылем, за который я схватилась в тот день, были близкие люди, которым можно было рассказать, что случилось. Для того чтобы начать осознавать произошедшее, мне было необходимо говорить об этом. А еще было ощущение, как будто случившееся разрывает меня изнутри и жизненно необходимо выпустить этого монстра наружу.

      Помню, как мне пришла мысль, что ночью, наверняка, будет хуже, и надо придумать, как ее пережить. Тогда я судорожно стала искать, кто сможет приехать и просто побыть рядом. Я понимала, что совершенно не могу спрогнозировать, чего мне от самой себя ожидать, и поэтому мне нужны были меры предосторожности. И снова нужно было звонить близким.

      От друзей и родных, которым я рассказала о ситуации, я получила три основные реакции с легкими вариациями. Первая была: ты шутишь, этого не может быть, он же так вас любит, у вас же идеальная семья! Вторая: вот же козел, я всегда это подозревала, ну не может человек быть таким идеальным! Третья была перевернутой второй: это ты, коза, сама виновата, что загубила идеальный брак! Ни один из этих вариантов не давал той поддержки, в которой я тогда нуждалась. Зато хотя бы нашлась родственница, готовая приехать и провести ночь на полу в столовой. Кроме как в нашей спальне, взрослых кроватей в доме не было, а зайти в эту комнату я тогда вообще не могла.

      Той ночью я пережила первый шквал эмоций и чувств. Сначала единственным словом, которое крутилось у меня в голове, было слово “предательство”. Случай, когда ты искренне веришь человеку (или даже зависишь от него) и абсолютно не готова к удару, в моей практике был не первый. И для меня обман доверия всегда был крайне болезненной темой. Недаром из всей “Божественной комедии” Данте я не запомнила почти ничего, кроме того, что предатели попадают в самый страшный, девятый круг Дантова ада.

      Как будто для того, чтобы помучить себя, я не могла остановиться и раз за разом перечитывала письмо мужа. И тут до меня понемногу начал доходить весь объем произошедшего. Неожиданным образом получалось, что я столкнулась не только с внезапной утратой будущего (как своего так и своих детей), но и с потерей общего прошлого. И это произошло не потому, что все ценное можно решительно перечеркнуть одним поступком. А потому, что в своем письме муж перечислил все, что, по его мнению, в наших