Взрослый ребенок алкоголика. Реальная история взросления и исцеления от детских травм. Маргарита Шалгинова

порог, так как это место перестало быть его домом. Все его вещи мама собрала и отвезла к бабушке с дедушкой – родителям отца.

      Затем последовал официальный развод в суде и раздел имущества, который, казалось, должен был положить конец нашим страданиям. Но мирные времена так и не наступили.

      Отец твердо решил, что я должна жить с ним, вновь нацелившись на то, чтобы похитить меня, как однажды, когда мне было всего два или три года. Его замысел заключался еще и в том, чтобы наказать маму.

      Он подстерегал меня у школы, а ее – у подъезда, прячась за деревянной горкой во дворе. Я строго придерживалась правила возвращаться домой только в компании подружек. Мы отработали схему прихода мамы домой с работы до автоматизма: она звонила мне, а я ей сообщала, что отец около дома, т.к. я караулила возле окна и успевала его заметить, когда он выглядывал из своего укрытия. Тогда, подходя к дому, она неслась к входной двери в подъезд как можно быстрее, а я, в свою очередь, должна была успеть быстро открыть ей входную дверь в квартиру и также быстро ее закрыть. Отец мчался следом.

      Это длилось несколько месяцев, пока он, не осознал тщетность своих попыток, уехав в деревню к брату.

      В следующий раз я увиделась с ним лишь через два года на похоронах бабушки.

      И вот мы зажили спокойной жизнью, но ненадолго.

      Глава 3. Жизнь после конца

      Спустя некоторое время после развода наши отношения с мамой начали ухудшаться. Частые ссоры превратились в вечное противостояние, где нередко доходило до рукоприкладства в мою сторону, и по делу, и без. Мама в основном исчезала в работе, и я зачастую оставалась одна, тысячу раз пересчитывая часы ожидания. Ощущение одиночества окутывало меня, словно густой туман. Я была предоставлена сама себе, и это причиняло боль, потому что в тот момент я не чувствовала маминой любви, а ощущала полную ненужность себя в этом мире. Мне снова стало казаться, что если бы я исчезла, мама, возможно, обрела бы долгожданное счастье.

      Когда я оставалась ночью одна дома, сон долго не приходил ко мне. Я смотрела телевизор, читала или занималась уборкой. Летом, когда на улице лил дождь, я уютно укатывалась в одеяло, садилась на балкон и наблюдала, как капли сверкают в свете фонаря. Я плакала, и небо отражало моё горе. Так, я полюбила дождь.

      В той тишине мне помогала моя кошка, хоть это и звучит странно. Она была единственным существом, которому я доверяла свои тайны, а она лишь слушала и слизывала мои слёзы. Мама удивлялась такой глубокой привязанности Ксюши (так звали кошку) ко мне. Всегда говорила, что она считает меня своим котёнком. Ксюша была самой лучшей и умной кошкой на свете как минимум для меня.

      Время шло, я взрослела. Горечь от нехватки маминого внимания сменялась гневом. Я начала проживать свободной от контроля жизнью: училась, но стала посещать ночные кафе и возвращаться домой после танцев далеко за полночь, зная, что мамы снова не будет дома. В 14 лет я попробовала алкоголь, а к 15 мечтала скорее покинуть родной дом.

      В семнадцать лет я окончила школу и отправилась в Новосибирск,