Лучшее лето в жизни. Андрей Кокоулин

что оно теперь мое. Я ходил с ним в темноте, освещая улицы и разбирая иероглифы на вывесках. Люди, выглядывающие в окна, рассыпались в пепел.

      Потом я понял, что должен поместить солнце на его прежнее место. Пепел меня достал. Его стало слишком много.

      На небо вела наклонная лестница, какие рисуют в дешевых анимаро – две продольные линии и множество ступенек-перекладин между ними. Верхняя часть лестницы терялась в облаках. Выпускать солнце из рук было нельзя. Такое сразу понимается. Это как бы сверхзнание. Хоть убейся. Нельзя.

      Городское такси, которое всегда можно заказать по короткому номеру, доставило меня на промежуточную площадку. Дальше можно было или воспользоваться услугами «Иошима эйрлайнс» и полететь чартерным рейсом, или перекусить в ресторане «Акиба зеттай». Я выбрал третье: двинулся вверх по лестнице, катя солнце перед собой. Смотреть на него было больно, ладони жгло, перекладины трещали под нашим общим весом, грозя обрушением, но я упрямо переставлял ноги.

      Было такое анимаро. Про парня, которому надо было закатить камень в гору. «Шишупосу», кажется. Для него это было жизненно важно, но целая банда ол-гурэнтай, человек сорок, все время ему мешала. Как он не старался, камень, вместо того, чтобы оказаться на вершине, из раза в раз возвращался к подножью горы.

      С грохотом. Бум! Бам! Бом!

      И что сделал парень? Вырезал всю банду. Такое себе, конечно, было анимаро, но концовка – классная.

      К счастью, катить солнце в небо мне никто не мешал. Я только делал небольшие передышки, подпирая солнце то спиной, то плечом. Лестница, зараза, все никак не кончалась, уводя меня в темноту с редкими прослойками облаков. Внизу уже не виделось ни земли, ни городских огней.

      Скоро по бокам я стал замечать дымки, из которых вытягивались лица, искаженные рябью, как картинки на плохом проекторе. Узнать мне никого не удалось, правда, и желания делать это не было. Я только что одолел очередной десяток ступенек и чувствовал, что скоро у меня не останется никаких сил. И ноги, и руки дрожали от напряжения.

      Лестница впереди ныряла в плотное, серое одеяло.

      – Тиро-о! – вдруг позвал меня кто-то.

      Я завертел головой.

      Лица покачивались по сторонам, но ни одно не раскрывало рта. Потом вместо них стали вспыхивать надписи. «Кокута». «Кавахара Эйки». «До-Юй». «Накамура Хейсан». «Донхэн биопринт».

      – Тиро.

      – Где ты? – произнес я, придерживая солнце и вглядываясь в темноту.

      – Здесь.

      Солнце толкнулось в ладони, и я понял, что это оно разговаривает со мной. От жара сводило дыхание.

      – Чего ты хочешь? – спросил я.

      – Отпусти меня, – попросило солнце.

      – Ты упадешь! – испугался я.

      – Глупый, глупый Тиро, – улыбнулось солнце. – Мы уже на месте. Просто подкинь меня.

      Я попытался обхватить его руками.

      – Я не смогу, – сказал я, чувствуя, как потрескивают волосы и спекается слюна во рту. – Я слабый. Я неудачный.

      – Тиро… – сказало солнце,