Октябрический режим. Том 1. Яна Анатольевна Седова

в положении чрезвычайной охраны, вводился упрощенный порядок судопроизводства для «преступлений, выходящих из ряда обыкновенных». Если генерал-губернатор находил преступное деяние настолько очевидным, что его не нужно было и расследовать (как правило, если лицо застигнуто на месте преступления), то дело передавалось военно-полевому суду из пяти офицеров без единого юриста. Всего двое суток отводилось на разбор дела и еще сутки – на приведение приговора в исполнение. Неминуемость и молниеносность кары служила предупреждением для возможных преступников.

      Но, чтобы общество не подумало, что усиление репрессий означает отказ от реформ, 24.VIII было опубликовано правительственное сообщение, провозгласившее курс, объединяющий и реформы, и репрессии для водворения порядка. Террористические акты не повлияли на программу преобразований: «цель и задачи правительства не могут меняться в зависимости от злого умысла преступников: можно убить отдельное лицо, но нельзя убить идеи, которою одушевлено правительство».

      Далее следовала программа предстоящих реформ. Столыпин еще 17.VII писал Шипову, что ее надо обнародовать, и вот в каких условиях пришлось это делать! Реформы разделялись на срочные и просто важные. Срочные – земельная, равноправие крестьян и старообрядцев, отмена некоторых, «явно отживших», ограничений, наложенных на евреев, расширение сети народных школ – уже предрешены Высочайшими манифестами и потому будут проведены в жизнь еще до созыва Г. Думы. Остальные – свобода вероисповедания, неприкосновенность личности, реформа местного самоуправления, местного суда и т. д. – правительство будет разрабатывать для внесения в Г. Думу.

      Мудрое правительственное сообщение, написанное, по слухам, сыном покойного Плеве и Крыжановским, было воспринято обществом различно.

      «Биржевые ведомости» сострили над «патентом на звание людей идеальной честности», который правительство выдает будущим членам военно-полевых судов, и сквозь зубы процедили, что перечисленные законопроекты для страны безразличны как подлежащие проведению через «горнило народного творчества».

      В.Грингмут от лица руководимой им Русской монархической партии (на собрании 24.IX) заявил, что «две великие задачи» – успокоение и реформы – надлежит проводить «в хронологическом порядке», а не одновременно. Тем не менее, в смысле наведения порядка члены партии «смело могут сочувствовать политике П. А. Столыпина». Поэтому «Московские ведомости» приветствовали решение правительства бороться с революцией: «В добрый час: давно пора!», лишь находя принятые меры недостаточными, «первым робким шагом».

      А. И. Гучков безусловно принял обе стороны объявленного правительством курса, одобрив введение военно-полевых судов и выразив уверенность в выполнении обещанных реформ. «Я знаю Столыпина. Это не граф Витте, которому нельзя верить. Столыпин – человек чистый и искренний конституционалист. … Я верю, что Столыпин исполнит обещания. И буду верить