Игра не по сценарию. Вера Александровна Ефимова

практики сделало своё «чёрное дело»! Выяснилось, что немецкий язык, за то продолжительное время, что её предки жили в России, настолько трансформировался, что стал ей непонятен. Выяснилось, что хотя она немка, но немецкий разговорный язык знает плохо. У неё ужасный акцент! В общем, в первую очередь, ей предстояло заняться языком.

      Опять, спасибо подруге. Это Анна – милый и добрый ангел, помогала, переводила (когда это было необходимо), одним словом – опекала.

      Что же касалось других впечатлений, то Герду не удивила мрачная помпезность Берлина. Ведь, в её жизни был Санкт-Петербург (он же Петроград). Она про себя отметила, что у немцев, как у русских и французов, есть пристрастие к триумфальным аркам. Гуляя у Бранденбургских ворот, а потом, направляясь в парк – Тиргартен, расположенный поблизости, она чувствовала себя, как дома. Не «Летний сад», конечно, но всё же… и лебеди, и утки плавают, и вязы высоченные, есть и скульптуры. Отличием от Петербурга (с Петроградом сравнивать не хотелось) являлось то, что Берлин выглядел более монолитно. В Петербурге, на взгляд Герды, было больше пространства, лёгкости что ли. Но и там было, правда, одно единственное здание, дающее полное впечатление обо всей архитектуре Берлина, и это было – здание германского посольства, рядом с Исаакиевским собором. А в Берлине почти вся архитектура была такой. После дождя мокрые фасады домов становились ещё темнее, выглядели ещё тяжелее и действовали на Герду гнетуще и удручающе. Разве что она сама себе никаких ностальгических настроений не позволяла. На это просто не хватало времени, заполненного и изучением языка, и знакомством с городом, и хождением по разным театрам, и чтением газет и журналов. На уныние времени уже не оставалось.

      * * *

      В России Герде уже довелось испытать много жизненных трудностей (две революции, две войны, мировую и гражданскую, холод и голод). У неё выработалось своё отношение ко всему, и даже к самым негативным событиям. «Надежда на лучшее никогда не должна покидать человека. Самое страшное из того, что может быть – это смерть. Всё остальное можно попытаться исправить. И, даже если ничего исправить нельзя, надо научиться с этим жить. Не смириться, нет! Надо осознать, что за ночью всегда приходит день и верить, что всё изменится к лучшему или у тебя появится возможность что-то изменить. Пока человек жив, он просто обязан надеяться на лучшее».

      А ведь Герда помнила ещё и революцию 1905 года. Правда, тогда она была ещё ребёнком. Поэтому, когда в России произошли последующие две революции, её восприятие было уже совсем иным. Сейчас она всё же пыталась анализировать. После октябрьских революционных событий 1917 года, она стала матерью, и надо было заниматься ребёнком. Тогда многое Герда так и не смогла ни осмыслить, ни понять. Теперь же, она сознательно и очень внимательно следила за тем, что происходило в Германии. Абсолютно всё для неё было интересно и не только потому, что она имела пытливый ум, и считала, что должна, как можно больше, узнать о стране, в которой предстояло жить. Теперь, находясь в Германии, она не только учила немецкий язык, но ещё и вникала