Из пешки в дамки. Иван Зеркальный

был похож на каменное изваяние, запечатанное во времени одним и тем же видом. В городе сменялись правители, сменялись люди и количество этажей. Но город носил всю туже маску, казалось что – это идеальное место, все счастливы и безмятежны, но пробравшись в самое сердце города, особенно ночью можно было увидеть его каменные остатки, которые постепенно рассыпались под властью времени.

      Люди не зная, что происходит за пределами их города, хоть и были на то средства, стали ворчать о своей власти о том, как всё плохо в их жизни. Город поглотила скука. С начала медленно обхватывало горожан одного за другим возле гортани и, медленно сдавливала сонную артерию, пока он не становился похожим на живого мертвеца, который сам не знал, зачем живёт. Многим надоела такая жизнь и, решив, что в этом виновата власть всю вину сбросив только на неё, народ восстал, но не ради высшей цели или интересов и не ради своих или чужих. Это восстание погубило жизни многих в том числе и жизнь двух друзей, что решили сбежать из города ради того что бы найти мир.

      Мои мысли были о многом: думал и о том, как не повезло, двоим друзьям в их жизни, но после думал и о том, что были лучики солнца и радости в начале пути, которых был полностью лишён я сам. Но, только взглянув на милое личико, что было бледнее луны в те моменты, когда дым на несколько минут переставал течь из труб, я сразу же менял свои мысли и снова переживал за их судьбу и забывал о своей собственной боли, погружаясь в чужую. И вот выслушав, мне захотелось рассказать им историю этого мира

      – В этом мире почти всегда дым. Он появляется из труб и выливается на город, полностью покрывая его. Люди постоянно встают ранним утром, что бы дойти до фабрики по производству дыма и производить его. На самом деле никто уже и не помнит, зачем оно нужно, но каждый день взрослые встают и идут работать на фабрику для добычи дыма. Такое появилось после прихода к власти мэра. Он в первую очередь построил эту фабрику. Именно из-за дыма здесь ничего не цветёт, а лишь медленно умирает, как и сам город. Каменоградом зовём лишь мы – дети, которые спят на камнях этого места: никогда не видели другого дома, поэтому для нас это город камня.

      И вот после такого длинного рассказа ко мне в голову засела мысль, что мы ещё так толком и не познакомились. Но почти сразу же мне пришлось отбросить её, потому что я никогда ни с кем не знакомился, почти ко всем обращался просто на «ты». Да и ко мне обращались так же. Как вдруг девчушка ожила и, немного покраснев.

      – А как тебя зовут? Вроде же ещё не знакомились.

      Этот вопрос выбил меня из колеи, из этого и так столь не обычного разговора куда-то вообще в неизвестные мне просторы моего детского разума.

      – У меня нет имени.– Так со смущением пришлось ответить мне, подхватывая скатившуюся слезу.

      – Точно, прости, ты же рассказывал о том, что тебе не дали имя при рождении, что такой же, как и Король. Тогда давай я дам тебе имя, ведь имя Королю придумали не только горожане, а именно я стала его так первой называть.

      С начала я не мог поверить.

      – Что,