Из пешки в дамки. Иван Зеркальный

хотя никто уже и не помнит, как это – цвести. Но, и скорее всего, уже и я, не помню, что такое яблоня.

      Одно из моих желаний: увидеть, как она цветёт. Наверное, глупая мечта, но для человека, который ни разу не видел такого, это поистине великое желание, способное пробиться через дым этого города. Я верю в это, верю по тому что, если бы не верил, то давно бы сгнил в этом каземате.

      Замок на краю, когда-то служивший обороной, теперь лишь развалины. Отголоски великого прошлого, вот во что превратилось это место. Было заметно по каменным стенам, что это было воинствующее сооружение, способное отразить натиск не одной сотни недругов. Теперь же лишь вместилище бездомных детей.

      Горячее ранее, нынче хладное к каждому, пугает каждого изнутри. Как будто призрак прошлого ходит в кандалах, стуча ими, говорит: «Вы! Что же вы наделали?! Почему место моей храброй погибели теперь в таких развалинах?»

      А что мы? Мы ничего и не можем ответить ему. Только в страхе сидеть у костра, что должен гореть постоянно изо дня в день ровно в центре зала. Если присмотреться, то комната просто громадна, но из-за обвалившихся стен и разрушенных основ, комната уменьшена в несколько раз. Если же раньше здесь могло поселиться около сотни, то теперь еле-еле помещаемся мы в свои около 50 человек. Это даже учитывая то, что нам приходится спать чуть ли не на друг друге. А про то, что дети с голыми спинами спят на камнях и упоминать не стоит.

      Если бы сюда пришёл человек не знающий, если бы пришёл иностранец, не видевший ранее дыма и таких острых камней, то он бы точно застыл от переизбытка эмоций. Самых разных. Я явно бы увидел и страх, и беспокойствие, явно была бы заинтересованность. Человеку всегда хочется исследовать, если бы он не был бы высших взглядов и не полностью поглощён моралью, то наверняка захотел расспросить нас о нашем мире ради своей же прибыли.

      – С чего такие мысли с утра?– Спросил один из ребят, что сидел возле костра вместе с другими.

      – Это мои постоянные мысли. Они тревожат меня. Я бы хотел, избавиться от них поделившись с вами. Думаю, что вы поймёте меня, ведь вы, в таком же положении, как и я. Маленький народец всполошился от моих слов и мыслей, что были сказаны мной с не бездумной целью или же всё же с таковой?

      Сразу начался шёпот и смешок по углам, но мне наплевать на их смех, бедность и жизнь бродяги, научили меня, не склонятся под мнением большинства. Иди своей дорогой рано или поздно смех сменится на нечто иное, что конкретно мне ещё не известно, но я верю: непременно сменится.

      – Да ну что ты, умный нашёлся, думаешь, что ты – то сможешь изменить этот мир? Нет! Никогда, он не принадлежит тебе или кому-либо из нас. Мы всего лишь дети, лишённые матерей, отцов и привычной жизни, собирающиеся здесь все вместе, не потому что любим друг друга, а только потому, что здесь есть огонь и тепло тел, которое не найти на кладбище, что кстати ближе к городу, чем эта крепость. И как всегда, он просто присел у краешка камня, склонив ноги к огню и, опять погрузился в свои 16 летние мысли.

      На самом деле он был не простым парнем, как и все. Из-за того, что был старше любого из нас, он стал главным в крепости. Быстро нашлись и те, кто подлизался к нему, и срослись в общую компанию. Не сказать, что они были истинными друзьями, скорее они сплотились, если так конечно можно назвать это, лишь из-за своей собственной выгоды. Каждый из них, что то получал для себя в этой дружбе. Кто-то защиту, кто-то уважение, кто-то получил возможность спокойной жизни.

      Скажи, Читатель, а ты? Не так ли и ты поступаешь? Ответь мне. Я всего лишь буквы… ты не знаешь, кем это написано. Скорее всего, к тому моменту, когда ты начнёшь читать, меня уже и не будет в живых. Поэтому ответь. Не лги самому себе. Это не исповедь. Чтение книги лишь монолог тебя самого с тобой же. Порой он перетекает в диалог или даже спектакль. В таковом ты представляешь героев их диалоги и действия, происходящие в этот момент.

      «Я верю, что мы дети имеем потенциал! И всё же сможем изменить сюжет нашего мира – Так я думал, но не стал говорить – Потому что пока жива наша фантазия и вера в жизнь, дети будущего мира способны на большее, чем обычный прогрев своих костей возле огня.» Очень уж любил детей и хотел бы им хорошей жизни, но не всё так складно, как мечталось бы мальчику тринадцати лет.

      Мне не хватило: толи смелости, толи сил, что бы спорить с ним. С одной стороны он конечно прав, ведь здесь мы все не родные друг другу, и каждый из нас готов избавиться от другого ради пары монет, за которые даже может и протухшей рыбы не купить. Но есть и то в чём он не прав; мы живём тут бок обок и каждый из нас стал жертвой этого злого мира и, это сплотило нас в единую цепь, если бы которой не было, то и не было всех нас здесь и сейчас.

      Такие мысли помогли мне уснуть. Положив голову на мягкую весеннюю траву, что я нашёл несколько дней назад и не стал говорить о ней кому либо, хоть она и мягка как перина, даже мягче, я уверен, что она мягче любой из перин богачей.

      Ведь они, живущие в роскоши, никогда не знали действительно приятных вещей. Если местному ребёнку дать кусочек хлебца, то он будет смаковать его целый день, и будет вспоминать его вкус бессонными от голода ночами. А вот съешьте вы маленький кусок хлеба. Что, захотели ещё?