Охотники на героев. Цена свободы. Никита Сахно

Он не оставляет шанса, не сдается, преследует везде и всегда. И если ты впускаешь страх в себя, если даешь ему расти, то ты проиграл. Ты не сможешь даже начать, а если даже попытаешься, никогда не сможешь дойти до конца. Страх – ее главное оружие. То, с помощью чего она правит. Доротея рассылает героев и Исправителей, чтобы устраивать террор. Если все будут сомневаться, то проиграют еще до такого как начнут. Но если мы покажем ей, что не боимся, станем примером, страх начнет отступать. И нам самим станет легче.

      – А ты у нас теперь не только бунтарка, но и знаток борьбы со страхом?

      – Не очень, – поежилась Виктория. – Я просто научилась с ним жить.

      Виктория не стала говорить, что в последнее время его стало куда больше, и она держалась из последних сил, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры.

      – Думаешь, я мало с ним жил?

      – Разреши уточнить, что такой мощный парень скорее заставлял бояться других, нежели боялся сам. Страх – это власть, а от нее почти невозможно отказаться.

      – Что еще расскажешь? – Рантар с грохотом бросил на стол топоры, и она вздрогнула.

      В голове зазвучал противный звук натянутой струны, а пульсация усилилась. В голове стали вспыхивать воспоминания – она на бойцовской арене, бьет противника головой в нос. Нет, ее сжимает вонючий мужик в наряде пастора. Нет, она сражается в битве, мир отвечает ее зову и на полчища врагов, повинуясь ее рукам, срываются молнии с чистого неба. Все это были не ее воспоминания, хотя и выглядели так, будто все произошло на самом деле. Чем больше проходило времени, тем сложнее было почувствовать разницу. Викторию передернуло.

      «Только не сейчас. Я справлюсь с этим. Меня зовут Виктория. Я не была ни в бою, ни в других местах. Я люблю книги, мне нравится путешествовать. Я изобретательница. Ненавижу насилие…»

      Она продолжала проговаривать про себя все то, что делало ее собой. По крайней мере, те вещи, которая она считала частью себя. Это позволяло выделить свои воспоминания в чудовищном потоке тех, что обрушивались на нее. Постепенно фонтан картинок затихал, давая ей отдышаться.

      – Тебе становится легче, когда ты кричишь на меня, Антар?

      – Я же просил не называть меня так. Разве так сложно сделать то, что я прошу?

      – Сделать, что ты просишь, – повторила Виктория холодным тоном и разгладила складку на своих штанах. – Тебе не кажется, что ты слишком часто просишь сделать то, что нужно тебе, и почти никогда то, что нужно мне?

      – Я не просил ехать вместе со мной. Не просил давать мне надежду.

      – Иными словами, ты хочешь, чтобы я ушла? – спросила она, вставая со стула.

      Первый раз он посмотрел на нее напрямую. На точеном лице показалось и тут же исчезло мученическое выражение. И снова он быстро отвел взгляд.

      – Не хочу. Мне просто нужно прийти в себя. Я не могу… не могу… Знаешь, как отличить хорошего воина от плохого?

      – По умению драться?

      – По возрасту. Те, кто получше – живут дольше. А я живу достаточно для того,