Темные числа. Маттиас Зенкель

в недостаточной партийности его научной работы: материалы следственного дела внезапно и бесследно исчезли, как и он сам. На семейных праздниках говорили, что, наверное, он влачит жалкое существование в каком-нибудь Париже или Брюсселе. Но его вдохновляющие слова продолжали оказывать влияние на тех, кто их слышал, несмотря ни на что.

      Вернувшись в комнату, Женька наклеила след-образец на карточку с надписью: «Фуфаев Фёдор Филатович». Архив волос был средством борьбы с преступностью, криминалистическим инструментом Женьки, который поможет избежать провала, какой она потерпела в деле декоративной тарелки.

Дело декоративной тарелки

      Лежащую на полу в кухне разбитую тарелку обнаружила 1 мая 1938 года поднявшаяся, как обычно, раньше всех Бубнова из комнаты № Невзирая на ранний час, она тут же позвала остальных жильцов коммуналки № Женька, появившаяся на месте преступления сразу после Бубновой, насчитала семь больших и двадцать восемь маленьких осколков, да еще пять крохотных осколочков. Толстяк Елизаров упал на колени и рыдал: это не просто какая-то там посуда, это его гордость лежит, разбитая вдребезги, и все ее топчут, причитал он. Этим бесценным подарком его наградили за выдающиеся достижения, которые он продемонстрировал, работая водителем агитбригады на строительстве Беломорканала. Сам заместитель комиссара Наркомвода лично вручил ему этот сувенир. Вот почему не следует недооценивать уничтожение тарелки: это не банальная порча имущества, все указывает на целенаправленную антисоветскую провокацию.

      Дом № 17 этого просто так не оставит, поддержал Елизарова председатель домкома Адамов. На ближайший понедельник он назначил внеочередное заседание. Не в последнюю очередь, заявил он, следует выяснить, как уникальное изделие попало из запертого буфета в комнате Елизарова на общую кухню. Если во время заседания не удастся безошибочно установить виновного, то он, председатель домкома, лично привлечет к делу милицию и, если понадобится, НКВД.

      Большинство жильцов еще до заседания подозрительно присматривались к странной личности из комнаты № 2. О Босом и без того поговаривали, что он скопил миллион рублей или по меньшей мире четыреста долларов – следовательно, способен на антисоциальный вандализм. Женька тоже склонялась к этой версии.

      Наверное, Босого незамедлительно передали бы властям, если бы субботним вечером осколками не занялся Кластушкин. Натренировавшись собирать мозаику, он в два счета сложил грузовики, которые везли размахивающие знаменами бригады на строительство канала. К началу заседания аккуратно склеенная тарелка красовалась на кухонной полке.

      Женька сообщила домкому, что этот факт дает основание подозревать Кластушкина в совершении преступления. Председатель домкома Адамов похвалил ее за сообразительность. Елизаров благодарно кивнул и попросил занести в протокол, что отважный поступок Женьки напоминает ему подвиг пионера-героя № 1 Павлика Морозова. Кластушкин устало покачал головой. Сделанный после его