Сокрытое в камнях. Алексей Николаевич Мутовкин

Даром, что замёрзла насмерть… Одна…

      Старик замолчал. Молодым показалось, что он спит, но тут Ларий открыл глаза:

      – Как вернёшься в Шоли, Агидаль, передай Инрану, что если помрёт раньше меня – будет должен бочку мёда! Теперь, оставь меня с моим драгоценным. Пусть он хоть немного побудет на том месте, где ему до́лжно быть.

      Гиди покинул одрину и сел за заставленные яствами стол. Но кушать ему совсем не хотелось. По правде сказать, посыльный не находил себе места. «Да и где это место? – подумал он. – Я вроде бы и не слуга, как прочие люди, но и далеко не господин! А этот Тим? Он вот-вот станет послом! Но какой же он посол, если и Школу не закончил? Застрял где-то посередине, прямо как я».

      Посыльный Агидаль резко встряхнул головой, наполнил кружку свежим квасом и осушил её в один присест. «Эта Линггерийская Долина навивает скверные мысли! – заключил он, осматривая стол на предмет чего-то особенно вкусного. – На самом деле всё проще, чем кажется: моё место дома с семьёй! Семь дней! Семь дней пути и заслуженный отдых. И не меньше трёх седмиц!»

      Глава 3 «Раскалённый»

      В дверь тихонько постучали. Тим раскрыл глаза, сел на постель и спешно ответил, что не спит. До утра оставалось несколько часов: ночное небо, затянуло тучами, подёрнутыми тонким отблеском полной луны; дождик то накрапывал, то снова затихал.

      Тим вытащил из подорожной сумы огниво. Он разложил трут на столике у кровати, выбил пламя и затеплил сплетённый из травяных стеблей фитиль жировой горелки. Потом молодой нуониэль спрятал огниво в суму, проверил меч брата, ножны, запасные красные сапоги, второй пыльник с капюшоном и остальные мелочи. Тим тщательно осмотрел свёрток своих исписанных пергаментов на предмет щелей и дырочек, дабы ценные записи случайно не промокли в пути. Подумав, Тим переложил мешочек с двумя волшебными камешками из заплечной сумы в потайной карман на внутренней стороне туники. «Глупо было отдавать эниовин Спешко», – укорил себя Тимбер. «А может, ещё один тут оставить? Или отдать Агидалю, когда расстанемся в Сарамэй? Хотя, зачем королобому эниовин? Странные мысли!»

      И Тимбер похватал своё добро и вышел из комнаты, тихонько затворив дверь. Агидаль и Сива ждали на крыльце. У старого слуги с собой был какой-то мешочек и горящий стеклянный фонарь, по которому звонко стучали дождевые капли.

      – Ох, ненастье, негода! – причитал слуга, шлёпая босиком по размытой тропе к берегу. А там, впереди, за полуголыми осенними кустами поблёскивал фонарь Ерохи, готовившего лодку.

      Когда путники подошли, молодой слуга выдал им дождевики из толстой, пропитанной жиром кожи. Тим, одетый в тунику и в свой пыльник, сразу радостно нацепил ещё одно тяжёлое одеяние.

      – Экий ты ясный! – заметив улыбку на лице нуониэля, сказал Гиди. – Ну погоди денёк-другой: будет тебе сладкое житьё странников!

      Тим нахмурился и не ответил. Слуги загрузили пожитки, помогли господину и посыльному ступить в лодку, отдали им мешочек со снедью и фонарь. Баграми они оттолкнули судёнышко в течение.

      Неказистую рыбацкую скорлупку