С.П.А.С. 107. Татьяна Баззи

он теребил на груди отворот своего зеленого кафтана, расшитого серебряной нитью.

      – Друг, не подбирай слова. Не надо сладкой лжи! Зная горькую правду, возможно, в силах предотвратить беду?

      – Пусть несчастья обойдут тебя стороной! Но как изменить то, что уже принято не нами, но касается нас. Станет ли Скилур переиначивать свое решенье, о котором пока не говорит тебе? Возможно, откроет его через твоего дядьку – энарея.

      – Зачем через дядьку? Почему отец не может сам сказать мне о своем приговора. Загадка! Говори яснее, я жду, – она оставила лошадь и приблизилась к Лонхату, который спешился раньше нее, хотел помочь ей спрыгнуть с дорогого чепрака, но не успел.

      – Нет, я не запутываю тебя. А лишь хочу помочь тебе и Кирану, и так же опередить советника царя Дуланака. Он скоро будет здесь, чтобы подготовить тебя к решению Скилура.

      – Спасибо, друг!

      – Сенамотис! Не сочти меня неискренним. Нам известно, что всем мужчинам не чуждо соперничество… И всем ясно, как я не равнодушен к тебе! Но вряд ли когда-нибудь признаюсь в силе моих чувств. Слишком рано мы познакомились с тобой, воспоминания далекого детства, в которых ты была мне сестрой, останавливают меня, – молодой князь говорил медленно, тщательно подбирая слова.

      Царевна, кажется, поняла, о чем умалчивает князь и пришла ему на помощь:

      – У нас с тобой не может сладиться то, к чему я стремлюсь вместе с Ксерксом. Будущее для меня возможно только с ним. Не мучь себя напрасно. Но вряд ли ты найдешь на всей земле друзей более преданных, чем я и Ксеркс, – Сенамотис тепло пожала руку скифу.

      – Вижу, что это так! – он понимал, что слова, приготовленные им заранее для встречи с царевной, теперь бессмысленны.

      Она сердечно улыбнулась ему.

      Князь тяжело вздохнул, – «Вот, все и разрешилось. Надеюсь, я не заставил тебя сильно страдать?».

      – Ты поступил правильно, – уверенно и нежно произнесла Сенамотис. Она видела, что князь по-прежнему озабочен и смотрит на нее своими грустными глазами, – «Только ли это волнует тебя?».

      – Ты права, нет… Есть и другие причины.

      – Они касаются Кирана? Говори, Лонхат!

      – Уже все знают; тебе, конечно, тоже донесли, что Киран не просто отказался уплатить дань боспоритам за торговый корабль?

      – Да, знаю, мечом он ранил особу, приближенную к боспорскому царьку. Его арестовали и держат взаперти.

      Воображение рисовало ей страшные картины, когда ее любимый брат, такой нежный, как весенний цветок, связан веревками и брошен в подвал, куда заключают провинившихся слуг и рабов. Она узрела, преодолевая пространство, как один из архонтов города даже ткнул его кулаком в грудь и обозвал сосунком.

      – Ты думаешь, что он виновен? – Сенамотис гневно вскинула глаза на Лонхата.

      – Нет! Конечно, его вынудили взяться за оружие.

      – А если в застенках его пытают?! Как долго его будут держать в подвале? Что, если его казнят, скорые на расправу боспориты? – она выдернула кинжал из позлащенных ножен, повернулась