Хранители оберегов. Путь первый. Margaret Ruan

ей одной? Может, она сидит у окна, в надежде, что Микула вернётся? При мысли о матушке парню захотелось повернуть обратно. Пусть кто-то другой идёт к Велесу. Пусть другие спасают деревню. Он не способен на такое. Он слишком слаб и труслив. И словно в подтверждение его слов вокруг разом зашевелились кусты. Микула вскрикнул и замер, не зная, что делать. Он изо всех сил сжал копье – посох, готовясь сражаться за свою жизнь. На солнечный свет осторожно вышли маленькие человечки. Они были не больше его сапог. Зелёные, полупрозрачные, и больше напоминали ветки деревьев для хвороста, а не людей. Тонкие, словно ниточки, но всё ещё напоминающие людей.

      "Дети Лешего, дети Лешего", ─ зашелестели берёзы, словно смеясь то ли над Микулой, что по трусости испугался, то ли над самими человечками. Они тем временем с осторожностью смотрели на Микулу большими чёрными глазами. Острие копья они игнорировали, видимо веря, что парень их не тронет. Одежда их скрывала немногое, но походила на вещи Микулы. Парень поднял копье.

      ─ Простите, я думал, что вы дикие звери, ─ теперь засмеялись человечки. Их смех напоминал капельки воды, ударяющей о камень. Мелодично, но раздражающе. Дети Лешего ничего не сказали, но поманили Микулу за собой. Тот в нерешительности огляделся по сторонам. Словно кто-то мог подсказать ему, что делать. Никого не было, и парень с осторожностью сошел с тропы, следуя за маленькими помощниками. Ещё в детстве отец объяснил ему, почему сие действие опасно и какие последствия его ждут. Но пугал он не дикими зверями, а злом, чистым и живым, похожим на черную болотную жижу. А также духами, что могут заманить в свои сети, свести с ума и отнять душу. Это было страшнее всего. Волка можно победить, а зло победить нельзя. И хоть Микула мог призвать огонь, который в теории пугал то самое зло, страх никуда не делся. Первые шаги вне тропы давались с трудом. Мальчику казалось, что он вязнет в болоте, хотя под ногами была твёрдая земля да корни дубов. Шагая за детьми Лешего, Микула замечал все более прекрасные и удивительные места: поляну с дикой мятой, высокими стеблями отцветшего левкоя и крапинками красных зрелых костянок. От поляны тянуло свежим ароматом, вместо привычного сырого запаха грибов и земли, что преобладал в лесу. Рыжих белок и серых зайцев, пробегающих мимо. Замечал в спешке улетающих глухих тетеревов. И слышал заунывную песню иволги. Птицы особенно громко шумели в лесу, трещали сойки, надрывались свиристели, скрежетали невидимые глазу дубоносы. Какофония птичьих трелей тонула в шелесте листвы Великого леса, создавая уникальную мелодию. Идти вслед за добрыми духами Микуле было проще. И если бы у него были ещё силы, то он обязательно запел бы. Солнце светило высоко и ярко, когда они добрались до небольшой низины с маленькой речушкой. У реки стояли редкие берёзки, много ольхи и осины. Сама речушка спряталась за цветущими кустами рябины, калины, жимолости и смородины, отчего на самой полянке стоял удушающе сладкий аромат. Около речушки сидел мужчина: тонкий, как берёза, малахитовые волосы скрывали острые плечи, чёрная рубаха, расписанная зелёными нитками, висела на нем мешком.