Навигаторы. Адмирал имперского флота. Яна Усова

угадал. – Мой камень говорил, что это правда. Дин, разведя руками и обезоруживающе улыбнувшись, закончил: – Такое я впервые в жизни вижу.

      А вот тут мой камень отчётливо уловил ложь. Наглую.

      Нет, сегодня даже не стану тратить остатки сил, чтобы выяснить, что он утаил. Если выживем, обязательно вытрясу правду из Ири!

      В этот вечер я первая ложилась спать. Мы поужинали пищевой плиткой и не стали обсуждать сегодняшний день – слишком много встретили погибших, тех, кого сожрало это неизвестное существо. Ловить дичь на ужин, потрошить и ощипывать её оказалось выше наших сил. Запас пищевых плиток таял, коммуникатор показывал, что в Лабиринте мы находимся уже три недели. И только его «гостеприимному» хозяину было известно, какие ещё испытания нам предстоят. Я расстелила спальник, улеглась головой к стене. Дин сел рядом, опёршись на стену спиной. Он всегда выбирал эту позу. Первое время я боялась спать – не потому, что думала, будто он прибьёт меня спящую или уйдёт один. Мне казалось, он уснёт. Но сколько бы раз я ни просыпалась во время его дежурства и ни следила за ним из-под опущенных ресниц, притворяясь спящей, он всегда оставался начеку.

      Сегодня, после пережитого, я рискнула спросить:

      – Почему ты пошёл со мной в Лабиринт?

      От него пришла волна веселья.

      Сейчас он снова переведёт всё в шутку.

      – Я просто решил покинуть клуб.

      – Какой клуб? – удивилась я.

      И причём тут какой-то клуб?

      – Депрессивный клуб интеллектуальных игр «Ничто, нигде, никогда».

      – Ну, так бы и сказал, что тебе просто было нечем заняться, – проворчала я.

      Бесят его шуточки!

      Я вздохнула и отвернулась от него. А от Дина неожиданно пришла волна тепла.

      – Я навёл справки о Лабиринте, Кими, это было непросто. – Он тоже вздохнул. – Выяснил, что тем, кто смог его пройти, он помог получить то, чего они желали больше всего на свете. Я хочу найти того, кто оставил моего отца калекой.

      Эта неожиданная волна искренности ошеломила меня. Я так привыкла, что Дин уворачивается от прямых ответов, что сперва опешила от честных слов. А потом пришла ещё одна волна эмоций от Дина, странная – что-то вроде тени надежды. И я поняла, что эта надежда относится совсем к другому желанию, не высказанному вслух.

      А затем спросил он:

      – Кими, а зачем тебе понадобился Лабиринт?

      Я тоже решила не уворачиваться и ответила максимально честно:

      – Я знаю, что однажды устану от такой жизни – от бесконечной гонки на выживание, бесконечных поисков заработка, от постоянного риска и адреналина. Устану от постоянной обороны ото всех и всего… И когда я перестану подстраиваться под чужие запросы и ожидания, когда перестану скрываться, изворачиваться, договариваться – я перестану существовать. У меня немало недоброжелателей, Ири, есть те, кто хотел бы, чтобы такие, как я, перестали существовать. – Я хмыкнула. – Виги, например. Кто-то, наоборот, хотел бы видеть меня живой, но только в качестве пятнадцатой жены в каком-нибудь гареме.