Штык ярости. Том 4. Пожар Парижа. Алим Тыналин

ему, что пока во главе Франции стоит Наполеон, в Европе не будет мира и спокойствия. С этим Суворов был согласен и только поэтому согласился участвовать в походе на Париж.

      Сейчас же французские крестьяне объединились в отряды самозащиты и вступили в борьбу с нашей армией. Они уничтожали посевы, отравляли водоемы и нападали на наши обозы.

      Всему этому Суворов смог противопоставить только быстроту марша, но с этим тоже были затруднения. Партизаны постоянно устраивали засады на дорогах и перехватывали наших гонцов и разведчиков.

      Чтобы предотвратить это, вперед часто высылали отряды казаков и гусар, чтобы уничтожать любое сопротивление. Вольные стрелки вроде меня тоже выбирались по маршруту следования армии и охотились на бандитов и повстанцев.

      Вот и сейчас я лежал на пригорке в зарослях и внимательно наблюдал за троицей жуликов, едущих неподалеку от дороги в редколесье. То, что это пройдохи, видно сразу, недаром я издали углядел, что их седельные сумки набиты серебряной посудой и дорогой одеждой.

      Убийцы ли они? Не знаю, вполне возможно. Во всяком случае, за поясами у всех висели пистолеты и шпаги с потертыми рукоятями. Ну что же, приняв решение перебить их всех, я начал с первого всадника.

      Дождавшись, пока он выедет из зарослей на открытое место, я задержал дыхание, выждал пару мгновений и нажал спусковой крючок. В плечо ощутимо ударил приклад, уши чуть заложило от выстрела.

      Вместе с пулей из ствола вырвалось облачко порохового дыма, а когда оно рассеялось, я увидел, что моя мишень слетела с коня и бездыханно валяется на земле. В груди у бандита темнело кровавое пятно.

      «Лиззи», мой кровожадный мушкет, всегда нашептывающий, куда стрелять, чтобы наверняка попасть, радостно сказала:

      – Молодец, много крови! Много-много крови!

      Напарники преступника оглянулись на выстрел и на мгновение задержались на месте. Затем, вместо того, чтобы убегать, соскочили с коней и бросились стаскивать с убитого товарища сумку с награбленной добычей. Вот ведь ненасытные. Разве вам неизвестно, что жадность сурово наказывается?

      Я взял другое ружье, припасенное заранее. Да, участнику битвы при Ульме позволялось многое, в том числе, щеголять с трофейными ружьями. После того, как мы захватили огромное количество пленных и их оружия, я возил с собой целый арсенал. Теперь у меня было три отличных ружья, включая «Лиззи», пять пистолетов и две сабли.

      Вот и сейчас, затаив дыхание, я выстрелил снова и попал в массивный бок второму душегубцу, седоусому пирату. Выстрел уронил его наземь и заставил истошно вопить на всю округу. Наверное, при должном уходе его можно было спасти, но третий, уцелевший их товарищ даже не пытался этого сделать.

      Выхватив сумку убитого, он бросился к коню и мгновенно забрался в седло. Его раненый подельник протягивал руки и молил о помощи на французском языке. Худой и длинный, как палка, его последний товарищ даже не глянул в его сторону. Наоборот, поскорее хлестнул коня по бокам плетью,