Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне». Владимир Козлов

месяца, но с мужем давно познакомилась. Так давно, что до сих пор не пойму его, – тяжело вздохнула она.

      Павел присел рядом около неё на стул.

      – Что тебе тяжело с ним?

      – Не знаю Павел, слёз я с ним не проливаю, но и радостных дней не вижу. Тоска одна и с ним и без него. Он когда предложил мне зарегистрировать брак, условие выдвинул, что сына своего Антона я оставлю у мамы моей. Ты, наверное, знаешь, что она одна осталась? Папу похоронили мы год назад.

      – Да я слышал об этом, – сказал Павел, – а сын у тебя от кого? Я слышал, что он у тебя уже взрослый.

      Анюта встала из-за стола, и подошла к зеркалу. Поправив перед зеркалом свою причёску, сказала:

      – Антон капитан военного судна в Находке, а появился он на свет благодаря беглой любви с одним студентом из нашего института. Но ты голову не ломай, всё равно его не знаешь. Он в институте незаметный был, активности ни в чём не проявлял. А вот папа у него в обкоме работал.

      Она посмотрела на Павла, увидав у него санаторную книжку, вырвала быстрым движением её из рук Павла и открыла перед собой:

      – Тарасов Павел Алексеевич, – зачитала она, – нуждается в диетпитание.

      – Что так и мучаешься со своими почками? – спросила она.

      – Давно уже забыл, что у меня есть почки, – ответил он.

      – По тебе видно, что жизнь у тебя лощёная, как и ты сам, – окинула она его оценивающим взглядом.

      – Не жалуюсь. Острых недовольств нет, но можно было лучше устроиться послом, например, в Бельгию или Швейцарию. А я в Чаде прозябаю, среди африканцев.

      – Заметно, как ты прочадился весь в Африке, дым от твоего загара до сих пор идёт. Там блондины не приживаются, – не поверила она ни одному его слову.

      – А если серьёзно, где ты есть, чем занимаешься? – спросила она.

      – А если серьёзно, то я работаю в оркестре Георгия Гараняна, – вновь пошутил он.

      – Ну, это ближе к правде, но всё равно ложь. Я ведь знаю, что ты работал каким – то хозяйственником. Мне Сашка Орехов рассказывал. И мне говорили, что ты заходил ко мне в поликлинику, когда я на Золотых песках отдыхала. А на концерт Гараняна, я ходила совсем недавно в Симферополе и тебя близко не видала.

      – Конечно, нет Анют, трубу я давно забросил, – перешёл он на серьёзный тон, – работаю заурядным руководителем одной конторы при большом заводе. В верха не лезу, довольствуюсь тем, чем обладаю. Воспитываю сыновей и люблю жену.

      – Только её? – спросила она.

      – Да, только её, но не отвергаю других женщин, которым я нравлюсь.

      – Так ты подлый изменщик? – засмеялась она, – и по санаториям разъезжаешь, не лечится, а жизнь прожигать.

      – Это я изменой не считаю. Измена, – это когда, ты бросил свою жену или она тебя. А сексуальные утехи на стороне, – это и есть здоровье и свидание с вечной молодостью.

      Лисовская опустила голову после его слов.

      – Ты меня презираешь, за тот разговор в институте. А ведь это ты закапризничал