Мужская верность (сборник). Виктория Токарева

и он вылетит головой вперед.

      Вышел учитель физкультуры Гейдар. Они были знакомы.

      – Привет! – поздоровался Рустам.

      – Салям, – отозвался Гейдар. – Тебе Марину? У нее дополнительные занятия.

      – Позови, а? – попросил Рустам.

      Гейдар скрылся за дверью и скоро появился.

      – Идет, – сказал он и побежал на спортивную площадку. Там уже носились старшеклассники, как молодые звери.

      Если бы Рустам читал стихи, ему бы вспомнились строчки одной замечательной поэтессы: «О, сколько молодятины кругом…» Но Рустам не думал о стихах. Он принес Марине плохую весть. В старину такие люди назывались горевестники и им рубили головы, хотя горевестники ни в чем не виноваты. Они – только переносчики информации. А Рустам – виноват, значит, ему надо два раза рубить голову: и как виновнику, и как горевестнику.

      Марина появилась на широком школьном крыльце, кутаясь в серый оренбургский платок. Было начало марта, ветер задувал сердито. Рустам увидел ее женственность и беззащитность. Она куталась в платок, как девочка и как старуха – одновременно.

      Он вдруг понял, увидел воочию, что бросил ее на произвол судьбы. И зарыдал.

      – Что с тобой? – Марина подняла и без того высокие брови.

      Рустам рыдал и не мог вымолвить ни одного слова.

      Марина знала эту его готовность к слезам. Он часто плакал после любви, не мог вынести груза счастья. Плакал по телефону, когда скучал. Рустам был сентиментальный и слезливый, любил давить на чувства. И сейчас, после десятидневной командировки, он стоял и давил на чувства. Дурачок.

      Марина снисходительно улыбалась. Обнять на пороге школы на виду у старшеклассников она не могла. Поэтому спросила:

      – Вечером придешь?

      – Приду, – отозвался Рустам.

      – Я побегу, – сказала Марина. – У меня там внеклассные занятия.

      Она повернулась и пошла. Не догадалась. Ничего не почувствовала. И это странно. Марина была очень интуитивна. Она слышала все, что происходит в любимом человеке. А здесь – тишина. Видимо, в самом Рустаме ничего не изменилось. В его паспорте появился штамп. Но это в паспорте, а не в душе.

      Марина ушла. Рустам остался стоять. Слезы высыхали на ветру. «А в самом деле, – думал он, – почему бы не прийти вечером?» Что случится? Ничего не случится. Он ведь не может так резко порвать все корни своей прошлой жизни. Тридцать шесть лет – зрелый возраст: свои ценности, свои привязанности. Вот именно…

      Вечером Рустам появился у Марины – с натюрмортом из сезонных овощей и фруктов, с куклой для Снежаны и с любовью для Марины, которая буквально хлестала из глаз и стекала с кончиков пальцев. Но в двенадцать часов ночи он засобирался домой, что странно. Рустам всегда ночевал у Марины. За ночь тела напитывались друг другом, возникала особая близость на новом, на божественном, уровне. Для Марины эта близость была важнее, чем оргазмы.

      – Не могу