Кровь и тени Эльдранора. Дмитрий Кувуруз

вдруг вырвалось у Торвальда, нарушая тягостное безмолвие.

      Сигрьёр кивнул, не сводя взгляда с чёрной башни, чьи тени искажали свет серого неба. Эйрик промолчал, но в глубине его глаз вспыхнуло нечто, что Торвальд затруднился бы назвать – сожаление или гнев. Может, и то, и другое сразу.

      Туман густел, скрывая город и его тайны. В отдалении пронзительно крикнула ночная птица, усиливая ощущение безысходной тревоги.

      – Не важно, – тихо сказал Торвальд. – Мы дали клятву.

      Эйрик, внезапно остановившись, обернулся к нему. Их взгляды пересеклись, и Торвальд увидел в глазах командира отражение собственных страхов.

      – Мы дали клятву, – холодно подтвердил Эйрик. – И нарушить её не можем.

      Эти слова прозвучали как приговор. Молчание вновь легло на них, тяжёлое, как камень. Они двинулись дальше вдоль стены, каждый погружённый в свои мрачные мысли. На вершине башни на миг вспыхнул слабый свет, подобный падшей звезде, не принесшей ни тепла, ни надежды.

      выв – А что, если… – начал было Торвальд, но слова застряли в горле. Он не решился договорить. Сигрьёр, стоящий чуть позади, метнул короткий взгляд из-под капюшона, в нём мелькнул тонкий отблеск интереса, но он промолчал. Эйрик же лишь крепче сжал рукоять меча, словно пытаясь удержаться на острой грани между сомнением и долгом.

      Ночь сгущалась, а туман становился всё плотнее. Хьёртхейм засыпал, но покой не приходил к Стражам. Они были связаны невидимыми цепями клятвы, и каждый чувствовал, что что-то меняется. Это ощущение висело в воздухе, как запах грозы перед бурей.

      Торвальд шагал рядом с Эйриком, ощущая давящую тяжесть доспехов. Но груз на его плечах был не столько физическим, сколько моральным. Он заметил, как Сигрьёр почти бесшумно скользит рядом, слившись с туманом. Когда-то Торвальд пытался понять, как тот умудряется быть столь незаметным, но давно перестал задаваться вопросами. У Сигрьёра был свой путь, свои секреты, которые тот никогда не раскрывал.

      – Как думаешь, что там происходит? – неожиданно спросил Сигрьёр, кивнув в сторону чёрной башни. Его голос звучал почти неслышно за шумом ветра.

      Эйрик, невозмутимый и спокойный, тоже повернул голову к башне. На миг в его чертах промелькнуло напряжение, но оно исчезло так же быстро, как вспышка молнии. Торвальд знал капитана достаточно хорошо, чтобы заметить эту мимолётную перемену. Эйрик был человеком чести, но что бы ни творилось за стенами, даже он не знал всей правды. Возможно, это и сводило его с ума.

      – Там происходит то, что нам не дано понять, – ровно ответил Эйрик, в его голосе прозвучала ледяная отстранённость. – И не нам это обсуждать.

      Торвальд нахмурился. Ощущение надвигающегося ужаса крепло с каждым днём, а башня была его осязаемым символом. От неё исходила странная жажда, нечто угрожающее, что невозможно выразить словами.

      Эйрик тронулся дальше, его шаги оставались уверенными и точными, словно он был не человеком, а живым механизмом. В нём всегда было что-то необычное – сила, сокрытая