Песни разбитых сердец. Амелия Харт

старые, удобные кроссовки, которые обычно носила на пробежке по парку. Она подошла к окну и выглянула наружу. Солнце уже пробилось сквозь облака, а во дворе зеленели деревья, листва которых шумела на легком ветру, словно звала ее к себе. Не обдумывая, словно повинуясь какому-то внутреннему голосу, какой-то неотложной потребности, Аня открыла дверь, вышла из квартиры и быстро спустилась вниз по лестнице, стараясь не думать ни о чем, и не давая себе времени на сомнения. На лестничной площадке, между этажами, она обернулась, словно кто-то окликнул ее по имени, но там никого не было, кроме густой тишины, и теней, танцующих на стенах. Она повернулась и пошла вперед, по двору, не зная ни цели, ни направления, не задумываясь ни о чем, стараясь не анализировать происходящее, просто двигаясь вперед, доверяя своей интуиции. Ее ноги сами привели ее к лесной тропе, уводящей от шумного, суетливого города в мир тишины, покоя и спокойствия, где все казалось таким простым и понятным. И Аня, с легкой тревогой, но и с еще большей надеждой, пошла вперед по тропе, позволяя себе заблудиться в этом незнакомом мире, надеясь найти что-то важное, что-то настоящее, что поможет ей снова найти себя. Она чувствовала, что если она сейчас не сделает хоть что-то, что сломает эту гнетущую рутину, что вырвет ее из этого порочного круга, она просто задохнется, и все ее надежды умрут.

      – Куда ты это намылилась, Анечка? – услышала она пронзительный, злой голос соседки снизу, бабы Клавы, которая никогда не упускала возможности влезть в чужие дела. Аня не оглянулась, но остановилась на секунду, чувствуя, как нарастает тревога и раздражение. – Просто прогуляться, – буркнула она, отворачиваясь от дома, и ускоряя шаг, чтобы быстрее уйти из-под ее пронзительного взгляда. Она не хотела ничего объяснять, не хотела делиться своими чувствами с этой неприятной женщиной, не хотела давать ей возможности осуждать ее. – Странная она сегодня какая-то, – услышала она голос бабы Клавы позади, громкий и недовольный, словно она была говорящим рупором общественной морали.

      Аня ускорила шаг, стараясь не обращать внимание на ее слова, чувствуя, как по ее спине пробегает неприятный холодок. Да, может она и странная, подумала она про себя, но ей впервые за долгое время, хотелось именно этого – быть странной, быть собой, не соответствовать чьим-то ожиданиям, не пытаться быть такой, какой ее хотят видеть другие. Идти куда глаза глядят, дышать свежим воздухом, чувствовать на коже прикосновение ветра, не видеть больше серые, унылые стены офиса, которые так давили на нее. Идти к себе, даже если пока совершенно не понятно, где она есть, и какой дорогой ей идти.

Шепот Грусти и Первое Любопытство

      Лесная тропинка была узкой и извилистой, подобно змее, петляла между старых, могучих деревьев, стволы которых были покрыты мхом и лишайником, и Аня шла по ней, не зная, куда именно она ведет, будто по лабиринту собственных мыслей, запутанному и сложному, пытаясь разгадать их тайный смысл, найти ответы на вопросы, которые мучили ее уже долгое время. Солнце пробивалось сквозь густую, зеленую листву,