Бегониевая лавка. Секрет яйца. Елена Евгеньевна Тимохина

месяца. Наша пацанская договоренность насчитывает сто томов, их все я помню прекрасно и не собираюсь отступать от правил.

      За вечер я заработал миллион и получил массу удовольствия. Бильярд развивает ясность сознание, а опыт позволяет предвидеть возможные комбинации, которые сложатся при положении шаров и направлении удара с должной силой. Но и тогда не знаешь, как все сложится. Выбор остается за судьбой. Это обеспечивает полноту ощущений.

      Марина посылает мне воздушный поцелуй, и я подхожу к ней перед уходом. Она все еще в сомнениях насчет замужества. Несмотря на принятое решение, она с интересом ждет, не приведу ли я еще один довод, который она не рассматривала. «Мне не нравится, что Игорь хочет оставить работу в школе и взять кредит у даргинцев», – с неодобрением обмолвилась она.

      Так я узнаю, что Савва Локтев – мой друг детства, еще и лжец. Со стороны как будто ничего особенного, но втайне он сошелся с даргинцами из Дербента. Игорь Мальцев – не единственный, кто взял кредит. Савва тоже получил денег под божеские проценты, но поскольку банк принадлежит дербентцам, условия кредита они всегда могут подправить.

      Савва делает вид, что все хорошо:

      – Неплохо поиграли, – говорит он.

      Мы оба знаем, что это не так.

      К концу вечера я все-таки напился и проповедовал всем желающим, что ошибки и потери неизбежны. Любое событие – опыт. Он может убить, а может сделать сильнее.

      – Не может, – сказал швейцар, волоча меня к Локтеву. Я не стал сопротивляться и хоть что-то сделал правильно.

      Савва выглядел расстроенным. Настроение у него менялось по десять раз на дню.

      – Что-то особенно важное, срочное? – и я потыкал пальцем в потолок. – Есть указания сверху?

      – Даже не знаю, – мой друг задумался. – Особых указаний нет, но я чувствую…

      Он многоопытный интриган и отличный дядька, порядочный и с принципами, но при этом хитрец и манипулятор, каких мало. Его задушевный тон и предложение поговорить начистоту предвещает неприятности.

      И тут я тоже почувствовала: пол затрясся, выдавая приближение кого-то крупного.

      Савва суетится, а ведь он только что советовал мне не нервничать:

      – Сел и успокоился. Покурим. Как насчет глотка Реми Мартен? Тебе надо ждать здесь. Потом я тебя приглашу. В бильярд тебя велено не пускать, зато приглашаю в покер. Потом мы договоримся с кем надо, а теперь нельзя.

      Он уходит, оставляя меня с пальмой, а я продолжаю думать о проигравшемся дядьке, с которым тут обошлись недостаточно вежливо.

      Потом является швейцар.

      – Пора, Иван Павлович. Савва велел идти через служебный ход.

      Так что вместо цветов и славы я обретаю безвестность и украдкой покидаю негостеприимный кров. Такое со всеми может случиться. Хоть с чемпионом, хоть с бездомным бродягой. Ну всё, пока.

      По дороге мне пришлось остановиться. Я не понимал, что мне могли предъявить гости из солнечного Дербента, о существовании которых я даже не подозревал. Наше знакомство еще не оформилось, а мы стали злейшими врагами.

      Этим