Круговорот. Юлия Краснопеева

правда. Марочка свела меня с ума. В ней было всё. Детская непосредственность, желание быть взрослой и какое-то ненасытное желание любви. Она одаривала ею всех подряд. Не было Черныша, она любила Мотю. Умер Мотя, она снова полюбила Черныша. Если бы у неё на пороге возник какой-то другой бык с ромашкой во рту, она бы любила его всей своей коровьей любовью.

      Андрей тронул меня за плечо.

      – Не застревай на каждом эпизоде. Или ты собрался жить тысячу лет и просто наслаждаешься каждым мгновением?

      Я встрепенулся. Нет, я ещё не согласился на тысячу лет. Хотя, может стоит подумать. Всё, что со мной случилось за последнее время было для меня непривычным. Я не был положительным героем, скорее наоборот, но я дышал полной грудью. Как-будто, наконец, моя жизнь стала реальностью.

      К крокодилам, а потом к собакам

      1

      Мы разгуливали по странной ферме, где не было никаких животных. Андрей объяснил, что пришло время мне побыть диким животным, а не домашним. Я надеялся, что в огромного хищника он меня не запустит. Это, наверняка, будет опасно для нас. В очередной раз он повторял мне, что я могу воспользоваться волшебными словами, и он не обязан бегать передо мной с моим голым пузом. Передо мной мигнул огромный глаз. Я физически не успел испугаться. Я даже не понял в кого превратился.

      2

      Я снова закрыл глаза. Ничего интересного, еду скоро принесут, желудок полный, так что зубами перед публикой клацать необязательно.

      – Как зовут вот того длинного и стройного, как бревно от сосны?, – какой-то идиот не знал моего имени.

      Может оттяпать ему голову? Впрочем, лень. Солнце спускается к воде. Попить что ли или снова вздремнуть? Я выбрал второе. Я каждый день стою перед этим выбором. И каждый раз я выбираю что-то новое: то попить, то вздремнуть. Никто не помнит, как выглядят мои открытые глаза, потому что я открываю их по особым случаям. Как сегодня. Когда никто не видит, что перед ним лежит крокодил. Люди такие глупые и так смешно пугаются. Это наполняет меня радостью и всё моё тело надувается смехом. Я превращаюсь тогда из стройного дерева в корявый баобаб с выпученными глазами и раскрытой пастью.

      Что мне нравилось в моей жизни, так это полная неизменность. День перетекал в ночь, ночь в день. И жизнь растягивалась неимоверно. Я не знал, сколько лет живу на этом свете. И не хотел знать. Я настолько слился с окружающим миром, что никто даже не замечал меня. При подсчёте просто говорили: «Где-то ещё один». Я гордился этим. Иногда на ферме появлялся огромный прицеп и часть крокодилов куда-то увозили. Я не знал куда, а когда меня спрашивали, неизменно отвечал:

      – Будешь задумываться о плохом, непременно там окажешься.

      В общем, я был доволен своей жизнью. И не собирался в ней ничего менять.

      Когда бабочка села на мой нос, я чихнул.

      – Тащи этого, это – не бревно, а крокодил. Нас просили экземпляр покрупнее.

      Мне обмотали нос и чихать я больше не мог, а очень хотелось. Кроме того я почувствовал, как меня вытаскивают из воды и куда-то волокут. В общем, мои глаза открылись от перенапряжения