Лекарственные источники Тихоокеанских морей и земли Камчатки. Том 1. Алексей Алексеевич Левенчук

Благовещенске, Биробиджане, Иркутске, Петропавловске-Камчатском, Новосибирске, Новокузнецке, Санкт-Петербурге и других городах. Среди них Папо Е. А., Никифорова Г. И., Векуа В. В., Укипа А. К., Инылова Ю. А., Косыгина Л. Л., Косыгин И. В., Лилькива Л. А., Абашева Г. М., Анельхут Л. Г. и многие, многие другие, кто и сегодня продолжает трудиться в лечебно-профилактических учреждениях Камчатки и Корякского автономного округа.

      Говоря о шаманах, врач психиатр Софронов Д. Д., пытаясь объяснить все «тайны» шаманов писал: «Лечебная практика шаманов основана, прежде всего, на вере в то, что причиной болезни является либо временный уход из тела человека его души (кута), либо вселение в него злого духа. Диагноз избавления шаманы устанавливали путем камлания. Призвав на помощь своих духов-помощников, он определял причину недуга. Шаманы, живя рядом, знали наклонности соплеменников, привычки и потребности. Владея искусством воздействия на души, тонко, умело применяли свой жизненный опыт на практике».

      Необходимо отметить, что и современная медицинская научная школа держится постулата лечить не болезнь, а больного, влияя на все органы и системы организма, в том числе, и на образ жизни и даже труда больного, что успешно, не зная научной «подкладки», осуществляли издревле на этой камчатской земле сами шаманы.

      Хотелось бы отметить, что здешняя камчатская древняя корякская и чукотская народная медицинская традиция многое впитала и многое вобрала в себя из опыта соседней тибетской медицинской школы, корейской медицины и даже всей русской народной традиции, так как, начиная с 1695 года, русские путешественники, купцы, исследователи постоянно посещали и затем обживали эти места и тесно соприкасались и, понятно, жили вместе и не единожды создавали смешанные браки, что служило более глубокому проникновению опыта одного народа и не только в медицинскую практику другого этноса.

      Описывая Камчатку, Крашенинников С. П. в 1756 г. писал: «лучший запас тамошних жителей орехи сланца, которого как по горам, так и по тундрам великое довольство…»

      «…Казачье житье на Камчатке, — продолжал он в своем „Описании земли Камчатки“, изданной еще при его жизни в 1756 году в Санкт-Петербурге, — не разноствует почти от камчадальского, ибо те, как и другие питаются кореньем и рыбою, и в тех же трудах упражняются». Тем самым, один из русских внимательных дотошных учёных Крашенинников С. П. своим наблюдательным глазом четко подметил, как глубоко переплелись культуры всех пришлых, как бы мы сказали сегодня казаков и всех воинов с материка и, рожденных здесь коренных коряков, чукчей, ительменов, лауроветланов, олюторов, нымылан и понятно, что при таком переплетении они друг друга взаимно обогащали и дополняли.

      В «Известиях о Гижигинской крепости» князь Александр Шаховский, описывая жизнь в 1742 году в Акланском остроге на реке Оклан, описывает случай отравления