Эксперимент. Виктория Балашова

предъявила скрывшемуся за дверью Марку средний палец правой руки, заодно полюбовавшись идеальным накладным ногтем ярко-красного цвета.

      Потом она направилась к столику с пробирками. В них была взятая для анализа кровь. Девица опрокинула в рот содержимое каждой склянки, взяла стоявший рядом с ней стул и с недюжинной силой запустила им в стену.

      В коридоре, услышав грохот, переглянулись.

      – Говорил я вам, добром это не кончится, – сказал Тони, толстяк невысокого роста в заляпанном коричневыми пятнами рваном халате. – Она меня вон как отделать успела, – он показал на глубокие, до сих пор кровоточащие царапины, избороздившие его щеки, – сволочь!

      Тони было тридцать семь лет, он, как и Марк, специализировался на биохимии еще со времен учебы в Лондонском университете. Он никогда не пользовался большой популярностью у женщин – не только из-за неказистой внешности, но и по причине занудного характера. Но ученым Тони слыл прогрессивно мыслящим и подающим большие надежды. Эксперименты, которые он проводил в Центре, имели успех. Тем не менее, Марка считали блестящим, состоявшимся ученым, а Тони по-прежнему лишь подавал надежды.

      – Марк, тебе за нее отвечать, – серьезно произнес Дидье – высокий, седой, грузный мужчина в очках. Он был главным в лаборатории и понимал, что отвечать за все, тем не менее, придется ему. – На кой черт ты дал ей коньяк?

      Дидье было шестьдесят. Большую часть жизни он проработал в лаборатории гигантской косметической компании. Женщины его когда-то очень любили, но после развода Дидье сник не на шутку. Чтобы как-то встряхнуться и выйти из депрессивного состояния, он принял приглашение работать в Центре. Встряхнуться никак не удавалось. Исследования захватывали, но не настолько, чтобы он забыл свою беспутную жену, бросившую его ради двадцатипятилетнего мальчишки.

      – А я вообще говорил, что не надо их делать бодрыми и веселыми, – опять встрял Тони, – сидели себе тихо «овощами». Нет, надо было, видишь ли, оживить картинку!

      Из комнаты послышались звуки бьющегося стекла. Стоявшие в коридоре мужчины вздрогнули и отпрянули от двери, к которой только что осмелились подойти поближе.

      – Линда, она ведь самая красивая получилась, – Марк с сожалением посмотрел на сигарету, которую все еще держал в руках, – обалденная телка. Просто обалденная!

      – Столько деньжищ на нее угрохали! – причитал Дидье. – Если сейчас что-то с ней случится, с меня голову снимут.

      До женитьбы на Миранде Марк слыл бабником, и единственная причина, по которой он когда-то принял приглашение работать в Центре, заключалась в огромном количестве женских тел, участвовавших в экспериментах. В Штатах специализировались на мужиках, а здесь, в Швейцарии, ученые работали исключительно с девицами. Может, разделение по половому признаку и не устраивало американцев, но Марк создавшимся положением вещей всегда был полностью доволен…

      За дверью еще раз что-то грохнуло. Потом дверь распахнулась, и Линда появилась в коридоре во всей своей красе: задравшаяся юбка открывала голые ноги,