Кошачья судьба. Кошачьи истории. Татьяна Немшанова

звать: «Седя! Седя! Седя!» Слёзы лились, затемняя взор. Мимо шли люди; смотрели на ревущую взрослую женщину, зовущую кота. Из окна подвала на призыв выползли разные несчастные кошки. Одна кошечка с надеждой смотрели мне в глаза. Она надеялась увидеть во мне свою хозяйку. Сердце разрывалось от боли, – я не могла им помочь и забрать с собой, и среди бездомных кошек Седого нет.

      Сердце оборвалось. Реальность того дня точь в точь повторялась из вещего сна, который записала годом ранее в заснеженной октябрьской тайге. В том сновидение я испытывала именно эту боль потери, обмана, предательства, отчаяния от потерь. – Погиб родной мне человек. Те, кого считала родными, частью себя, семьёй, отняли у меня не квартиру, не бабушкин сад – подарок любимой бабушки, а – дом, родину, зачеркнули детство, юность, а теперь и последнее тепло – надежда спасти, найти дорогого друга, исчезала. Ревела от отчаяния, чувствуя боль, отчаяние выброшенного из родного крова кота. Он недавно потерял навсегда любимого друга – хозяина. А потом его просто вышвырнули самого в голод, холод, бездомность погибать лютой смертью. У меня, хоть и не тут, но был кров, семья, а у него – никого! – Человеческая алчность, жестокость не ведает границ!..

      Перед глазами стояла каменная серая стена дома, чернело, зияя пустотой, окно подвала. Грязный, холодный асфальт клочьями покрывал грязный лёд. Толпы серых, спешащих домой с работы людей сновали мимо. Совсем рядом стоял родной дом детства и юности. Там – мой двор, мой подъезд, мои окна; выросшая за годы сирень, посаженная хрупким кустиком мною – подростком. Только вход в прошлое навсегда был закрыт замками предавших самое светлое – семейные ценности единения, – бывшими теперь родственниками.

      Сердце осиротело. Глаза не видели. Нужно было уходить навсегда. Распрямилась, глядя на памятник воинам Великой Отечественной войны. Тут, на скамеечках сквера, в юности мы пели под гитару прекрасные песни с одноклассниками. Внезапно почувствовала спиной, между лопаток, взгляд. – Поворачиваюсь и застываю, не веря в чудо!.. – За спиной, в паре шагов, стоял сгорбленный, грязный, больной кот… – Он не шевелился, молчал, находясь в шоковом оцепенении. Не признала сразу Седого, а он меня узнал. И смотрел, не мигая, не дыша. Никакими словами мне не передать взгляд. В нём навсегда поселилась боль брошенности, одиночества, предательства самых близких людей.

      Седой подошёл ко мне со спины, отозвавшись на имя, – выполз, не знаю откуда. Для меня до сих пор то загадка. Кот практически не знал меня, но не забыл своё имя. Он не двигался, – застыл окаменев. Никакими словами не описать его взгляд, боль от потери любимого хозяина, дома; страдания, мытарства, внезапно выброшенного из тепла привычного, родного, на улицу теми скитаться без крова, без еды, без тепла человеческого. Седя не мог поверить, что его нашли и зовут, ищут, ждут, за ним пришли. Кот не дышал.

      Как поняла: Седой всё ещё надеялся на возвращение хозяина – не меня. И всё же, – за ним пришли! Он не мог уверовать, оттого не шелохнулся, когда