Девочка и смерть. Рита Лурье

процедурой, девочка откинулась на спину. На лунный диск наползли рваные, чернильные облака, похожие на плотную тюль, и небо стало темнее. Достаточно темным, чтобы можно было различить крошечные искры звезд. Лорейн скользила взглядом по небесному своду, выискивая хоть одно знакомое созвездие из тех, о которых читала в книжках отца. К несчастью, она совсем позабыла где их искать, в какое время и в каком полушарии они прячутся. В школе астрономию, конечно же, они не изучали, оттого ее познания были расплывчатыми. Спустя годы она не могла отличить реальные сведения от своих домыслов. Это было и не нужно – звездная бездна затягивала. Лорейн показалось, что она летит, уплывает куда-то и одновременно падает вверх.

      Ей было хорошо. Она никогда прежде не ощущала такой безмятежности, такой легкости во всем теле. Тело казалось чужим, оставленным здесь, на земле, пока душа невесомо парит, порываясь оборвать тонкую нить и покинуть опостылевшую оболочку, ринуться бороздить звездные просторы.

      – Сейчас и феи придут, – отдаленно, как из-под воды донесся голос Тайлера. Он напомнил Лорейн, где она находится. Она кое-как совладала с конечностями, ставшими мягкими, как желе, и приняла сидячее положение. Ее почему-то кренило в сторону, оттого девочке волей-неволей, а пришлось прислониться к плечу кузена в поисках точки опоры.

      – Ой, да ты окоченела совсем, – заметил он и принялся стаскивать один рукав пиджака. Высвободив одну руку, он приобнял Лорейн, теснее прижимая к себе, и накинул на нее край своей одежды. Только сейчас девочка заметила, какая она маленькая рядом с ним. Белая мышка.

      Или она ошиблась – и ей пять лет, а рядом не Тайлер, а снова отец? И сейчас на поляну действительно явятся феи.

      – Хорошо зашло, да? – поинтересовался кузен, и Лорейн, не имевшая представления, что на такое ответить и о чем он вообще говорит, лишь глупо хихикнула.

      – Позовешь своих фей? – кузен тоже рассмеялся.

      – Не-е-ет, – девочка помотала головой.

      – Почему это?

      – Они тебе не понравятся, – заявила Лорейн, – вы зря думаете, что это милые маленькие леди с крыльями. Это уродливые, зловредные твари, которые ненавидят людей, потому что мы испоганили все вокруг и им негде жить… ой… – она приложила замерзшие пальчики к губам, снова смеясь, – чушь. Какая же чушь! А он в это верил! Ну ты и чудак, папа! Феи… феечки… боже.

      Лорейн резко замолчала, краем уха уловив, как ей показалось, какой-то смутный шорох в кустах на противоположной стороне поляны. Темнота больше не казалась уютной и бархатной. Она стала тревожной, наполненной невидимой жизнью, скрытой от глаз двух самонадеянных юнцов, явившихся под ночь в опасное место. В место, где властвуют феи и тени. Где сказки становятся явью. Отец ведь что-то ей говорил, Лорейн все трудилась вспомнить. Он говорил… говорил… что этот лес безопасный, никто в нем не прячется, слишком близко от их дома. Но там, откуда была родом ее мать, откуда он привез свою Моргану, свою лесную деву, там лучше не ходить в потемках в чащу. Не вернешься.

      Необъяснимая