Набережная. Татьяна Чазова-Кизилова

прервал шумный разговор за дверью, которая тут же открылась, и в комнату буквально ворвался невысокого роста молодой человек явно восточного происхождения.

      – Рамис – молод, умен, хорош собой. Ищу жену, а она, говорят, ищет здесь меня, показывайте, которая?

      – Не пугай невест, Рамис. Мы их с таким трудом уговариваем остаться, а ты расшумелся. Девушку в уголочке с подобием чая в руках – не трогай, а то сбежит. Но на всякий случай – Анна. А это Ирина – потенциальная невеста и, помнишь, как там, у Гайдая в «Кавказской пленнице» – «спортсменка, комсомолка, активистка!»

      – Великолепно! Подходите, Ирина! Значит так, сейчас мы начинаем дружить, весной я получаю диплом, и мы едем отдыхать на море, а если и там все будет хорошо – тогда в ЗАГС. Согласны?

      Ира, не успевшая вымолвить и слова по ходу речи Рамиса и, откровенно говоря, слегка удивленная столь горячим восточным темпераментом, на одном дыхании произнесла:

      – Согласна. А на какое море мы поедем?

      – Куда бы Вы хотели?

      – Азовское.

      – Замечательно! Значит, Вы едете на Азовское, а я на Черное. Встречаемся через месяц.

      Все засмеялись, поняв, наконец, что восточный темперамент здесь ни при чем – и вся речь была не что иное, как одна из шуток Рамиса, которыми он славился на своем курсе.

      Он мог развеселить кого угодно и в каком угодно состоянии. Однажды он пришел на вечер в клуб, надев китель первокурсника, и долго в медленном танце жаловался на дедовщину, на тяжелую жизнь, притеснения со стороны офицеров, на то, что их не кормят неделями одной из подруг Ирины и Анны. Жалобы его были такими откровенными и душераздирающими, что девушка поверила, подошла после танца к подругам и стала рассказывать об этом. Те, в свою очередь, посмотрев в сторону «бедного первокурсника», и поняв о ком, идет речь – рассмеялись, вспомнив свою первую встречу с ним. Позже было много других шуток и розыгрышей, одним из которых стало знаменитое «любимое блюдо Рамиса» – котлета с вареньем. Он настолько серьезно и убедительно доказывал, что с детства ест котлеты только с вареньем, что некоторые верили, а те, кто знал молодого человека лучше, нежели его кулинарные пристрастия – улыбались, догадываясь, о ком идет речь.

      Беседа приняла более свободный и спокойный характер, даже Аня из своего уголочка иногда подключалась к ней. Чай, в курсантском общежитии – напиток нескончаемый и потому, ей казалось, что время не летит, а тянется подобно тому, как смола течет по стволу дерева весной. Ее знаменитое шестое чувство работало в тот день по полной программе – то и дело, пытаясь предупредить, о чем–то, но она никак не могла понять на этот раз – от чего так тревожно? почему, несмотря на непреодолимое желание уйти, она не могла заставить себя сделать это? Анна смотрела на дверь и думала: «Еще минут пять и пойду…еще минут десять».

      Дверь открылась.

      Позже, даже спустя годы, она помнила это мгновение. Она помнила точное время этого мгновения, она помнила все – как он появился, как бросил на нее взгляд, потому что она сидела как раз напротив,