Анафора. Владислав Творожный

в наши имения?

      – Нет, можете не переживать, вскоре мы уедем. – обидчиво ответил Льюф.

      – Жаль… – многозначительно ответила Алиенора. – Вы вполне забавная личность.

      – И что же, вы хотите, чтобы я остался? – с удивлением спросил Льюф.

      – Нет, конечно же я не настаиваю, но все же мне хотелось бы узнать о вас чуточку больше. – переменившись в настроении, ответила Алиенора.

      – Быть может я и остался бы, но мы с отцом согласовались покинуть Вертексбур этим вечером. – сдержанно ответил Льюф.

      – Но ведь вам же не обязательно ехать с отцом, вы сами в состоянии решать, что нужно делать. – пререкалась Алиенора.

      – Вы правы, именно поэтому я уеду с отцом. – ответил Льюф, вставая со стула.

      – Как знаете… – раздраженно произнесла Алиенора. – Быть может вам известно, но ваш младший брат Дитлинг, бывает у нас каждую неделю, и вправе, наверное, он смелее вас, хоть и младше на 3 года.

      – Мне известно где и когда находится мой брат, вам просто не ясно, что помимо шалостей, в жизни есть множество проблем, которые нужно решать ежеминутно, и если вам нет до них дела, то у меня есть. Поэтому не стоит вам беспокоиться о том, кто и где бывает. – возмутился Льюф.

      Пока Льюф возмущался, Алиенора пристально смотрела на него, осматривая каждую его эмоцию, при этом самодовольно попивая чай.

      – Вам пора идти. – серьезным голосом проговорила Алиенора.

      – Уже! – ответил Льюф и удалился с кухни.

      К этому времени монархи обсудили все условия договора и уже собирались прощаться. Льюф застал их возле ворот у царской цитадели. Совсем скоро запрягли коней, и царская карета поехала…

      – Льюф, ты повел себя сегодня не с лучшей стороны. – говорил Герман, сидя в карете. – Ты же ведь прекрасно знаешь, что перебивать диалог как минимум некультурно.

      – Так и что же? – удивился Льюф. – Я же просто поддержал разговор, в этом нет никакого преступления.

      – Да, быть может и нет никакого преступления, однако в переговорах любая мелочь влияет на выгодность сделки и даже безобидный разговор мог изменить настроение второй стороны. Это всегда следует учитывать и не стоит говорить лишнего. – наставлял Герман.

      – Хорошо, впредь я буду молчать. – отрезал Льюф.

      – Льюф, ну не принимай все на свой счет, дипломатия не терпит эмоций. Лучше скажи мне, куда ты пропал на час?

      – Я отправился на кухню, в которой встретил Алиенору, она пила чай и была чем-то возмущена. Я спросил куда поставить грязную посуду, на что она отреагировала в штыки, мне кажется мы ей не понравились. И все же мы нашли с ней общий язык, хоть она вполне своеобразная девочка. – заулыбался Льюф.

      – Эх, все мы были молоды, пускай у нас была власть и деньги, но по крайней мере мы творили шалости лишь с той целью, чтобы посмеяться, не преследуя за этим личную выгоду. Далеко идти не надо, ведь Дитлинг тоже через чур активный, мне кажется, что ему совершенно неинтересна наша работа и меня терзают смутные сомнения по поводу того, что, повзрослев, он откажется