Я не люблю убивать.Часть 3. Максим Волжский

стульях сидело пятеро мертвецов: четверо взрослых и один мальчик лет пяти. У троих висели на груди таблички. На одной написано – «мама», на второй – «папа», на третьей – «Пётр». У всех пятерых срезаны верхние веки, оттого газа были открыты, и у каждого не было правой кисти и левой ступни.

      На втором снимке семья из трёх взрослых человек. У всех висели таблички: «муж», «кошка» и «грек». Конечности также отсутствовали.

      – Все эти люди будто случайно оказались вместе. Многие даже не знали друг друга. Но в некоторых квартирах собраны целые семьи. Таблички у всех висят явно для путаницы. «Мама», это вовсе не мама, а «Петя» – по паспорту Фёдор Синёв. Пятеро с первой фотографии жили в разных домах на Большой Ордынке… О троих со второй фотографии нам известно совсем ничего. Один, это рабочий из Ярославля, а прочие – пока безымянны. И всё это действо, то есть усаживание мёртвых людей на стулья, таблички, отрезанные веки и отсутствие частей тела, кажутся лишь ширмой, потому что самое странное, что в трупах нет ни капли крови, словно кровь каким-то волшебным образом слили; а вот конечности, всё-таки отгрызли. Именно что отгрызли. Наш эксперт из следственной лаборатории, тоже из бывших, предположил, что руки и ноги откусил медведь, ну или крупный волк. Но медведи по Москве расхаживают только в немецких головах… И волки тоже по городу не гуляют.

      – Да-да, медведи уже в берлогах, и волки в засаде, – рассматривал снимки Владимир Францевич, – и кровавых луж на месте убийства не обнаружено. Так ведь? – будто сам у себя спросил бывший сыскарь.

      – Вот именно, ни капли не нашли. Следовательно, убили их и надругались в другом месте, а потом всех свезли по адресам, рассадили в ряд и табличками отметили. Или сливали каким-то особенным способом. Или это работа сумасшедшего доктора или сказочных вампиров, – виновато улыбнулся Сеня, а потом спросил: – А вы как узнали, что крови совсем в трупах не было?

      Владимир Францевич пожал плечами и усмехнулся:

      – Интуиция, знаешь ли… Или ты думаешь, что это я им руки-ноги отгрыз?

      Сеня тоже улыбнулся.

      – Нет, конечно. Я так не думаю.

      Они с минуту молчали. Сыщик изучал фотографии. Сеня, хлюпая чаем, смотрел на огонь в камине и отдыхал.

      – Я полагаю, что снимков два, а подобных убийств гораздо больше, – размышлял Владимир Францевич.

      – Вы правы, – кивнул Сеня. – Нам известно о семи квартирах, где рассаживали мертвецов. Получается – всего двадцать два трупа.

      – Двадцать два, – повторил за молодым милиционером лысый в очках, – ровно столько, сколько тебе лет…

      – Совпадение, – тихо сказал Сеня.

      – А как же! Конечно, совпадение.

      Сеня снова смутился. Он пришёл за помощью, а старый сыщик шутил.

      – Время сейчас революционное, – сказал Семён. – Идёт борьба за души народа. Возможно, это ритуальные убийства. Как думаете? Что вам интуиция подсказывает?

      – Нет, – покачал головой Владимир Францевич. – Религиозная составляющая отметается без сожалений. А интуиция подсказывает, что мне нужно отлучиться. Всего минут на двадцать. Подождёшь?

      Сеня