Я не люблю убивать.Часть 3. Максим Волжский

я кровососа.

      Камбусий перестал улыбаться и замолчал. А у меня осталось ещё одно дельце к Деймону. Но, скорее, два.

      – Поговори со Штейнбергом, Деймон… и узнай, почему именно Семёна к нам направил. И ещё…

      Я не знал с чего начать. Было не совсем удобно ворошить любовные интрижки. Но я всё-таки сказал:

      – Моя Зоя снова сбежала.

      Деймон решил помочь мне выговориться.

      – Женщины – существа ветреные… – романтично сказал вампир.

      – Это верно, – подтвердил я и добавил: – Она в Крым подалась. Хочет в Турции от меня затаиться… Или куда там сейчас пароходы идут?

      – Всё больше в Турцию, – подсказал Деймон. – Ты хочешь найти её и вернуть в Москву?

      – Просто найти, – решился я. – Передай там своим, чтобы не пропустили мою беглянку.

      Деймон кивнул. В этот раз никто не улыбался. Хотя стоит мне выйти из машины, как эти двое живо обсудят мои слабости. Но что делать? Люблю я Зойку и готов пойти на сделку с кровососами ради неё.

      – Сочтёмся, – пообещал я награду, открыв дверь.

      – О чём ты, Григорий… – по-дружески отреагировал Деймон.

      Я вышел из машины. Хлопнул дверью.

      Покашливая, машина исчезла в утреннем тумане.

      Я взмахнул рукой, построил портал и отправился в свой тёплый дом, только в пустующий дом, поскольку Зоя штурмует пароходные трапы, желая расстаться со мной навсегда.

      ***

      Сеня своим ключом открыл дверь. В тёмном коридоре снял сапоги, повесил на них портянки и босыми ногами прошёл на кухню. Очень хотелось есть. Вчера он даже не пообедал. Хорошо, что бывший сыскарь, Владимир Францевич угостил его двумя бутербродами с колбасой… и горячим чаем напоил.

      Он зажёг керосиновую лампу и стал рыться в кухонных шкафах. Сеня нашёл ржаной хлеб и приличный кусок сала. Где-то внизу в коробке разыскал упругую луковицу и большую, грязную морковь. Морковь оставил на прежнем месте, а вот лук порезал тонкими кольцами. Теперь можно жить.

      Семён не спал всю ночь, но силы в нём ещё сохранялись. Он медленно пережёвывал сало, отправлял в рот маленькими кусочками хлеб и запивал всё холодной водой.

      – Пули мне серебряные подарить обещает… Ну-ну… – бормотал он.

      Сеня отрезал себе ещё ломтик сала. Съел он уже половину от куска. Думалось об отце. Надо оставить ему на завтрак пропитание.

      И тут из коридора послышался шум. Шаркая тапками, появился его отец.

      Мужчине было глубоко за шестьдесят. Выглядел он по-стариковски согнутым, сухощавым, с длинными седыми волосами, которые были растрепаны. На плечах старика висел старушечий шерстяной платок.

      – Как прошла ночь? Что нового, сын? – спросил отец.

      – Бесподобно, – продолжая жевать, ответил Сеня. – Лучше, чем ожидал.

      Семён расстегнул ремешок на кобуре, достал револьвер и положил его на стол.

      Отец взял оружие левой рукой. Посмотрел в дырочки барабана.

      – Пустой, – констатировал мужчина. – Разрядил его в какого-то?

      – Ага… Было дело, – кивнул Сеня.

      – Попал? – обнюхивал