Спасти Смоленск. Дмитрий Дашко

Михай, окликни их, – оглянулся он на проводника, отстававшего примерно на полкорпуса.

      Тот уже разинул было рот, но Морошкин успел его одёрнуть, яростно прошипев:

      – Да поласковее, подружелюбнее! А то они, не ровён час, за поляков нас примут!

      – Эхей, люди добрые! – козлетоном проблеял перепугавшийся Михай. – Подождите нас маленько! Разговор есть!

      Расчёт майора на то, что их внезапное появление если и напугает обозников, то не до полусмерти, оправдался. Замыкающая подвода остановилась, примеру её последовали и две других. Сопровождавшие их всадники развернули коней. Одни из них подняли и наставили на догнавших их чужаков пищали, другие выхватили из ножен сабли.

      В тройке Морошкина никто за оружие не взялся. Коней перевели на шаг, демонстративно улыбались. Даже Михай, подражая более крепким товарищам, хотя, увидав жерла пищалей, побледнел как полотно.

      – Кто такие? Куда путь держим? – сердито буркнул один из всадников, с серебристою проседью в окладистой бороде.

      Судя по одежде и оружию, за которое он тоже, кстати, не взялся, – старший в обозе.

      – Мы не ляхи, мы сербы! – продолжая сверкать белозубою улыбкой, Морошкин обвёл обозников взглядом и остановил его на том всаднике, что задал вопрос.

      – Михай, ты скажи… – произнёс он вполголоса, мотнув головой за спину, где должен был находиться проводник.

      – Мы не враги! – воскликнул звонко, почти пропел Михай. – Данила Егорович, разве ты меня не узнаёшь? Я – Михай, из Пышкова!

      – Ты, Мишка? – нахмурился Данила Егорович. – Так, так… А с тобою, стало быть, кто?

      – Сербы они, сербы! – совсем уже счастливым голосом заливался Михай.

      – Ну что, сербы… – как будто что-то соображал про себя Данила Егорович. – Сербы так сербы. Давайте, сербы, подваливайте ближе. Покалякаем…

      Через минуту спешившиеся Морошкин и Данила Егорович стояли возле телеги и разговаривали как давно не видевшиеся друзья.

      – Да, говор у вас ненашенский… – задумчиво бормотал Данила Егорович. – Да и одёжа… А что, под турком житьё совсем хреновое? А урожаи там как у вас? Слыхал я, что по два успеваете снимать? Лето у вас – не то, что наше… Эх, урожай, урожай… – скорбно покачал он головой. – Какой тут урожай, когда кругом ляхи…

      – А вы сами куда путь держите? – интересовался Морошкин. Суггестивные методики лишь самую малость задействовал. Этот Данила Егорович сам охотно шёл на контакт.

      – Да… тут… – начал было Егорыч и замялся.

      – Ляхов в самом деле полно. Но тут ляхов нет, – подсказал ему Морошкин.

      – Заимка у меня в лесу, – понизив голос, признался Данила. – Туда и едем…

      – Так-так, – поцокал языком Морошкин. – Мы ведь тоже не одни. Передовой разъезд отряда князя Дундича. Да вот и они сами. Заимка нам бы очень пригодилась.

      В самом деле, доносилось уже поскрипывание тележных колёс, в просветах между тесно смыкавшимися по сторонам тропки деревьев мелькали фигуры всадников.

      Данила