Советский граф Алексей Толстой. Евгений Никитин

таил про себя злобу. Но случалось ему, и по сравнительно ничтожному поводу, серьезно возненавидеть человека. Эту ненависть испытал на себе Алексей Толстой. Произошло это из-за обезьяньего хвоста.

      Для какого-то маскарада в Петербурге Толстые добыли через Сологубов обезьянью шкуру, принадлежавшую какому-то врачу. На балу обезьяний хвост оторвался и был утерян. Сологуб, недополучив хвоста, написал Толстому письмо, в котором называл графиню Толстую госпожой Дымшиц, грозился судом и клялся в вечной ненависти. Свою угрозу Сологуб исполнил: он буквально выжил Толстого из Петербурга. Во всех журналах поэт заявил, что не станет работать вместе с Толстым. Если Сологуба приглашали куда-нибудь, он требовал, чтобы туда не был приглашен “этот господин”, то есть Толстой. Толстой, тогда еще начинавший, был не в силах бороться с влиятельным писателем и был принужден покинуть Петербург».

      В. Ф. Ходасевич, автор замечательных стихов и интересной прозы, в мемуарном очерке «Сологуб» написал:

      «О нем было принято говорить: злой. Мне никогда не казалось, однако, что Сологуб деятельно зол. Скорее – он только не любил прощать. После женитьбы на Анастасии Николаевне Чеботаревской, обладавшей, говорят, неуживчивым характером (я сам не имел случая на него жаловаться), Сологубу, кажется, приходилось нередко ссориться с людьми, чтобы, справедливо или нет, вступаться за Анастасию Николаевну. Впрочем, и сам он долго помнил обиды».

      Третейский суд

      Убежденный в вине А. Н. Толстого, Ф. К. Сологуб 6 февраля 1911 года написал поэту и переводчику Ю. Н. Верховскому (аналогичные письма были посланы и другим лицам):

      «Дорогой Юрий Никандрович,

      я с большим огорчением узнал, что Вы продолжаете поддерживать отношения с графом Алексеем Николаевичем Толстым. Образ действия графа Ал. Ник. Толстого таков, что для меня невозможно быть в обществе его друзей.

      Преданный Вам Федор Тетерников».

      В тот же день автор «Мелкого беса» получил ответ:

      «Дорогой и глубокоуважаемый Федор Кузьмич,

      мне было очень грустно читать Ваше письмо. Вы как бы спрашиваете меня, какие отношения предпочту я: с Вами – или с А. Н. Толстым? Неужели возможно ставить этот вопрос?.. Теперь же отношения между мною и Толстым невозможны».

      Тогда же Ю. Н. Верховский отправил А. Н. Толстому письмо с извещением о прекращении отношений. Алексей Николаевич посчитал себя оскорбленным и решил обратиться в третейский суд, где главным арбитром хотел бы видеть В. И. Иванова, 8 февраля 1911 года написал ему:

      «Глубокоуважаемый Вячеслав Иванович, сегодня был у Вас и мне сказали, что Вы в Москве, не знаю, когда возвратитесь, и потому пишу Вам, так как то, о чем хочу спросить, довольно срочно.

      Дело в том, что Ю. Н. Верховский прислал мне оскорбительное письмо, и я вызываю его на третейский суд.

      Никто, как Вы, можете быть судьей в этом очень запутанном деле, где замешано еще несколько человек; Вам я и хочу доверить мою честь.

      Ваше согласие было бы для меня очень драгоценно».

      В