Казачья поляна. Алексей Полилов

Остановились у порога и с любопытством рассматривали меня, а я соответственно, глазел на них. Наконец который повыше спросил другого:

      – Как думаете, Мастер, получилось?

      – Вне всяких сомнений, Великий Инспектор.

      – А мы проверим, – таинственный инспектор снял свою дурацкую шляпу, небрежно бросил её на каминную полку, и сказал кому-то: – Вернитесь в кресло, брат Кадош.

      К моему удивлению тело, которое я легкомысленно посчитал уже своим, бодро протопало к центру комнаты и уселось на место, в крепкое кресло с высокой спинкой, больше похожее на некий трон. Кресло было из тёмного дерева, жёстким и очень тяжёлым – даже не шелохнулось под весом седока.

      – Какие ощущения, Рыцарь? – инспектор с любопытством рассматривал меня.

      – Нормальные, Великий Инспектор. Он мне не мешает, – голос моего тела оказался густым и сочным баритоном, уверенным и с нотками властности. Только вот болтало это тело само по себе, без моего участия. А я даже возмутиться не смог.

      – Если позволите, Великий Инспектор, – лысый чуть выступил вперёд, а его спутник вальяжно плеснул ручкой (говори, мол). – Он сейчас совершенно аморфен, даже общаться самостоятельно не в состоянии. Только с вашего разрешения.

      – Хм… вот именно такой он мне, собственно, не нужен. Как быстро он сможет восстановиться?

      – Всё зависит от интенсивности подпитки. Доноры уже подготовлены, только прикажите, – лысый благостно сложил ручки на животе, разглядывая сидящую в кресле особь, как скульптор свежее изваяние.

      Инспектор будто пропустил всё мимо ушей, уставившись на череп замершего в кресле человека. Спросил вдруг:

      – Марк, ты меня слышишь?

      Ого… Давненько меня не тревожили таким вопросом. Очень давно. Если не изменяет память, то крайний раз меня спрашивали об этом в 1920-м. Именно так, и именно таким, знакомым до ностальгии образом – приглашая к мысленному диалогу. Даже ситуация была примерно схожей. Поразмызлив, что бы это могло значить, но так и не найдя ответа, я решил довериться интуиции и мысленно же ответил:

      – Слышу, Глеб.

      По мелькнувшей на худом лице улыбке я понял, что не ошибся.

      У не читавших первые две книги возникает резонный вопрос: кто такой Глеб? Экономя ваше время поясню – это мой друг, товарищ и шеф из прошлых жизней, некто Глеб Иванович Бокий. Вообще-то, он расстрелян по приговору справедливого пролетарского суда, в 1937-м. Но, как видите, нашему с ним общению это ничуть не мешает (и некачественное исполнение приговора тут вовсе ни при чём).

* * *

      Наш увлекательный разговор мы продолжили в другом помещении: поднялись по винтовой лестнице в просторную башню, возвышающуюся в самом центре какого-то старого замка, чьи стены и строения просматривались через открытые всем ветрам узкие бойницы. Кроме пары медвежьих шкур, круглого стола и двух стульев тут ничего не было. Своему спутнику, лысому Мастеру, посунувшемуся было за нами, Глеб добродушно сказал:

      – Изыди.

      И