Плесень. Андрей Филимонов

которая первая (кто же как не лучший друг?) дала вкусить горечь предательства. В самом начале учебного года, Лиза отправилась в школу, настроение было отличное, под стать погоде, в тот день было солнечно, тепло и сухо. До школы было не далеко, и, Лизавета шла неспешным шагом. К школе вела широкая аллея, но ближе к учебному заведению, она как бы раздваивалась, потому что посередине были высажены кусты акации. И вот, подходя по одной из дорожек к школе, Лиза услышала на соседней, по другую сторону густых кустов, знакомый голос подруги. Обрадовавшись, она подошла ближе к кустам и невольно услышала неприятную для себя правду.

      – Да как ты можешь дружить с этой молью, – спрашивал голос старосты их класса, Новиковой Оли. – Да, дружить с белянкой, фу, – чуть не хором, подпели ещё три голоса, ближайших подруг-подхалимок Новиковой Насти, Вики и ещё одной Насти. И тут, Лиза услышала страшные слова.

      – Да, вы что, девчонки? Нужна она мне… Просто, она умная, домашку мне помогает делать, если бы не она, у меня троек было бы полным-полно. А так, я твёрдая ударница, и родители не ругаются. Вот, если бы ты Вика, помогала бы мне с домашкой, я, ну ни в жизнь, не дружила бы с этой поганкой бледной, больно надо. Давайте, я с вами дружить буду, а не с этой, самой противно притворяться. Только с уроками помогайте мне, пожалуйста.

      Повисла минутная тишина, и затем голос старосты вынес вердикт:

      – Хорошо, ты в команде, в команде лучших, нормальных девочек. И с уроками поможем. Только, если увидим тебя с «Этой», на нашу дружбу не рассчитывай.

      – Ой, девочки, этот так здорово, спасибо вам. Да, я на километр больше не подойду к этой бледнолицей, – произнёс голос лучшей подруги, которой с этого мгновения у Лизы не было.

      Что самое странное, слёз не было, не было истерики, была только пустота… И с этой самой пустотой, преданная девочка, на ватных ногах, продолжила свой путь в школу. Она никому не рассказывала о случившемся, даже любимой бабушке, просто что-то произошло внутри, что-то с корнем было вырвано из её души, из сердца. Было больно, даже дышать. Боль сковывала движения. Боль и пустота, пустота и боль. Говорят, что время лечит, но это не так. По прошествии времени, боль утихла, улеглась, свернула свои иглы, которые в тот день вонзились прямо в сердце. Но боль не ушла, Лиза это знала, чувствовала. Боль свернула свои длинные, острые иглы, но лишь для того, чтобы напитать их кончики ядом. Теперь, стоя у окна, Лиза вновь почувствовала, как боль расправила свои острые иглы и вонзила в душу, впрыскивая яд обиды в самую сущность девушки. Пустота и боль, после того случая всегда сопровождали Лизу, а после очередного предательства, только усилились, а пустота стала необъятной.

      Поезд продолжал свой путь, он одновременно и удалялся, и приближался. Удалялся от города, где Лиза родилась и выросла, от всей её прошлой жизни и приближался к другому городу, который девушке не был знаком, но который она выбрала для дальнейшей жизни. За окном менялись пейзаж за пейзажем. В дали