Ловушка. Фрида Андреевна Шевчук

азывали сеть утра.

      – Кто мог в такую рань? – пробубнил мужчина, но всё же открыл дверь.

      Впустив морозное облачко, в комнату вошла девушка. Румянец, счастливый блеск в глазах и радостная улыбка делали её похожей на героиню из сказок.

      – Дочка! Ты приехала!?

      – Приехала. За тобой. – радостно сообщила девушка.

      – В каком смысле? – напряжённо спросил Аркадий.

      Раздевшись, девушка прошла в жилую комнату. Достала из сумочки два билета на самолёт и помахала ими перед отцом.

      – Новогодний сюрприз. – пританцовывая сообщила она.

      – Какой ещё сюрприз?

      – Папа, я забираю тебя на праздник в город. Билеты куплены, и отговорки не принимаются. Пожалуйста не отказывай мне. – умоляюще девушка смотрела на отца.

      – Какой ещё праздник?

      – Тот самый, что Петром первым было велено праздновать. Ты что продолжаешь жить без календаря?

      – Будь он неладен, Пётр твой. Всё с ног на голову перевернул. Алёнка, ты же знаешь, не приветствую я праздники эти. Баловство одно.

      – Ну, ты чего, пап. Ну, круто же ледяные горки, наряженная ёлка, бой курантов. До праздника неделя. Пойдем по магазинам. В городе так красиво. Ты даже представить себе не можешь как там красиво.

      – Так и знал, что город тебя испортит. – мрачно заметил отец.

      – Пап, я все эти годы была лишена всех возможностей и радостей только потому, что даже не знала о них. Твой затворнический образ жизни меня угнетает. Я молодая девушка, хочу наслаждаться жизнью, радоваться, веселиться. Ты ведь тоже не старик ещё. Ну, поедем же. Что за упрямство, я не понимаю. Ну, что за жизнь у тебя? Ты меня в дикарку превратил. Если бы не учёба в городе, вообще не представляю как бы я жила дальше.

      Девушка чуть не плакала от отчаяния.

      – Ничего страшного. Люди раньше жили так и ничего. Не умерли. Ишь, праздник ей подавай. И вообще ты мне все планы нарушила. И распорядок мой.

      – Хорошо, не хочешь лететь в город, давай нарядим ёлку здесь. Давай хоть раз в жизни повеселимся.

      – Ещё чего. – грубо сказал Аркадий и вышел из дома.

      Переделав все свои привычные дела во дворе, и в пристройках за избой, Аркадий вернулся и посмотрел на дочь. Не радовало, конечно, что так нагрубил, вину почувствовал. Дочь молодая, и для него хотела как лучше. Это он разочаровавшийся в жизни человек. Давно привык к одиночеству, и деревня эта в забытом Богом месте давно стала для него домом. И всё бы ничего, но она никак не хочет понять, что у него другие устои, другие привычки и все эти праздники ему казались такими навязанными не естественными что – ли. Алёнка обиделась, это было видно по её надутым губкам. Глаза грустные, и улыбки, что так её украшает, больше нет. Аркадий потоптался немного у порога. Поборов сомнения сказал:

      – Чего сидишь? Вещи собирай. Того гляди на самолёт опоздаем?

      Дочь просияла, и крепко обняла отца.

      В чемодан собрали всё самое необходимое. На посадку прибыли вовремя. Взлёт был лёгким, полёт безопасным с видом прекрасным, посадка мягкая. Аркадий был напряжён. Его разрежало буквально всё. Вежливые, услужливые стюардессы, плачущий малыш в салоне, и предстоящая суета в городе. Но ради дочери обещал себе потерпеть эти несколько дней.

      Было около пяти часов вечера, когда они сошли с самолёта. Удобно усевшись в такси, выехали с аэропорта.

      Город встретил сумеречными огнями, новогодними гирляндами и яркими неоновыми вывесками, сообщающими о предстоящих новогодних скидках. Витрины магазинов сияли струящимся «дождиком». В приподнятом настроении люди спешили по делам, домам, свиданиям. Алёнка крепко сжала руку отца.

      – Тебе понравится тут, вот увидишь.

      Аркадий тяжело вздохнул. Он никогда не жил в городе. Не праздновал праздников, чтил древние традиции. Если бы была жива жена, возможно бы она его поддержала и не дала дочери уговорить себя уехать.

      Двор украшала шикарная ёлка. Каток и горка. Дети резвились и визжали от восторга. Квартира у Алёны была съёмная, чистая ухоженная, современная. Впечатление на Аркадия она не произвела. Не было в ней того уюта и тепла как в его деревенском доме.

      Вечером Алёна достала искусственную ель и игрушки.

      – Будем наряжать. – торжественно заявила она. – Смотри, я тут много чего приобрела.

      Аркадий повертел пару игрушек в руках. Тяжело вздохнул.

      – Может ну её, эту ёлку. Вернёмся обратно. И заживём как раньше.

      – Нет. – категорично заявила дочь. – Как раньше я больше жить не хочу и не буду. Мир давно изменился, папа. Пойми ты, наконец. Давай, наряжай. Тебе понравится.

      Нехотя мужчина принялся развешивать игрушки. Алёнка наблюдала. Хмурые брови и недовольство во взгляде постепенно сменилось улыбкой и детским восторгом. Мужчина увлечённо рассматривал то, что в итоге получилось. Поймал взгляд дочери, он еле заметно улыбнулся.

      Ночью ему снился сон. Вот он маленький