только в вашем городе? – отстранено промолвил Кирилл. – Может Вам в милицию, хотя, нет, точно в психбольницу спровадят – женщина вздохнула и присела рядом. – Вот, что парень пошли пока ко мне, а там что-нибудь решится с твоим временем или ты здесь, на лавочке ночевать собираешься? Пошли! Вечером, после сытного ужина, они седели за столом с Анной Кирьяновной – так звали женщину, приютившей его в её небольшом домике частного сектора пили чай и беседовали. – Мужа я уж три года как схоронила, дети выросли давно, внуки приезжают на лето, стало быть, одной свой век доживать, дети зовут, но не хочу, привыкла, здесь и помру- говорила Анна Кирьяновна, подливая ему травяной чай. – Ну, ну и как ты говоришь? Илинет значит у Вас там. – Интернет- Кирилл улыбнулся – это как энциклопедия, собранная в одну огромную мировую сеть передающая информацию со спутников и через оптико-волоконные провода. – Интересно, только не разберёшь ничего и телефон, этот без проводов – Анна Кирьяновна взяла в руки и внимательно рассматривала сотовый. – Красивый! – И на деньгах год будущего, паспорт, может, и не врёшь, только в голове не укладывается! Ты понимаешь, что такого не бывает! Сказка, одним словом. – Всё понимаю, но я здесь – вздохнул Киря – и это факт. -Ладно спать пора, завтра что делать думаешь? Дверь может поискать? Только переодеться тебе надо, уж больно чудно выглядишь, найду что-нибудь утром, ты спи вдоволь, ключи тебе оставлю, одежонку и деньжат немного, наших. -Спасибо, Вам – Кирилл убрал барсетку, взяв только паспорт, на «всякий», хотя какой «всякий» в его то случае- смешно, ей богу! Засыпал он плохо, в голову навязчиво лезли мысли – «Как быть дальше? Если ему суждено теперь здесь жить, всегда, до самой смерти, что тогда? Он не увидит больше своего мира! Никогда! Не увидит дочь, жену, знакомых, которые уже, наверное, переживают и ищут его. А он здесь, в 1965 году, лежит себе целый и невредимый в тёплой постели и думает о своём далёком времени. Не совсем любимом, но «своём» и уже неповторимом времени!
908 г. Мерсия.
Уже почти стемнело, когда они вошли в кузницу Лудеки. – А, это ты Кен, – как ни в чем не бывало улыбнулся кузнец, уже изрядно постаревший, но всё ещё крепкий и широкий с огромными мышцами под туникой. – Ты, про норвежцев, что знаешь? – нетерпеливо спросил Кен. – Замок в осаде, Кен, уже две недели, не все люди успели за стены, в дальние деревни ушли хотя здесь они не появлялись – сказал кузнец и приложился к бутылке с элем. – Это, что за девочка? Где ты нашёл этого ребёнка? – Лудека повернулся к Юльке – Она, что немая? – -Да, нет, она не говорит по-нашему. На норвежский не похож, и уж точно не датский – Кен погладил раненое бедро: – Я на речке её встретил, верней она меня, вытащила из речки, когда я без памяти свалился с Лури после встречи с Норвежцами. – Идём со мной, я ночую в лесу, пока эти дикари поблизости, вдруг нагрянут, так спокойней – бросил кузнец, заливая водой огромные угли в печи. Клубы плотного, белого пара с шумом вырвались из горна, быстро обволакивая кузнецу. –
