Против течения. Туи Сазерленд

попробовал пошутить Конор.

      Роллан пожал плечами:

      – Неважно. У нас полное взаимопонимание. Мы не разлей вода. Так, Эссикс?

      Ястреб отрывисто крикнул, что могло означать: «Да надень уже свою рубашку!» – но было все же лучше, чем прежнее равнодушие к Роллану.

      Абеке подумала, действительно ли он хорошо себя чувствует. Весьма сомнительно – после того, что случилось с его матерью Айданой, но об этом Роллан явно не хотел говорить.

      Общий итог единственной беседы на эту тему – все, что Роллан мог позволить. Все заметили, каким тихим и удрученным он стал после сражения в порту, но вначале Абеке думала, что все объясняется утратой Хрустального Полярного медведя. В конце концов, талисман ведь был у Роллана перед тем, как появился грабитель-морж.

      Но потом, две ночи спустя, на пути к замку Зеленых Мантий, Роллан рассказал им всю правду. О том, как Айдана оставила его в младенчестве, так как из-за неустойчивой связи с духом зверя у нее помрачался рассудок, и для сына было слишком опасно находиться рядом с приходящей в исступление матерью. О том, как Зериф нашел ее и дал ей выпить Желчи, после чего ее разум прояснился и восстановилась связь. О том, как пыталась убедить Роллана присоединиться к ней – и как обнаружила темную сторону воздействия Желчи: кто бы ее ни выпил, он оказывался полностью подвластен захватчикам.

      По словам Роллана, кто-то другой завладел ее телом. Нечто нечеловеческое отразилось в глазах Айданы и заставило ее попытаться убить родного сына.

      Абеке до сих пор содрогалась, вспоминая этот рассказ. Она не могла даже представить, какие чувства рождаются в душе при виде близкого человека, одержимого темной силой. Или, еще хуже, как самой быть тем, кто потерял всякий контроль над собственным телом. Представить себя, бросающуюся на родных с неудержимой яростью. Разве может быть что-то хуже?

      Бедный Роллан. Никто не знал, удастся ли ему снова повидать маму, или сможет ли Айдана действительно быть ему мамой снова после того, как выпитая Желчь стала ею управлять.

      Но он не хотел больше об этом говорить. Таким оказался итог его рассказа: Роллан заявил, что не собирается терпеть сочувственных разговоров, жалостливых взглядов, грустных лиц – за подобное он заставит Эссикс на них кричать. Что сделано, то сделано, и правда, по его словам, заключалась в том, что по-настоящему мать была для него незнакомой, чужой женщиной, и поэтому он сомневался, что станет по ней сильно скучать.

      Абеке понимала, что это ложь – но такая ложь требовалась Роллану.

      После той ночи он принялся, как прежде, насмешничать над всем, да еще прибавилось хвастовство тем, как здорово Эссикс теперь отправляется в спячку (иногда).

      Абеке знала, что Тарик тревожится за Роллана. Все они тревожились… но ничего не могли сделать для него, кроме как не лезть к нему в душу.

      – А у тебя были другие видения? – обратилась Ленори к Конору. – Мулоп с тобой говорил?

      – Гм… Я бы не сказал, что прям уж говорил, – ответил Конор.

      Потом