Становясь легендой. Алена Дмитриевна Реброва

языки пламени, один из которых тут же метнулся в сторону графа. Тот успел отпрыгнуть в сторону, и огонь вгрызся в сухие доски на полу. Если бы хозяин, заранее приготовивший ведра воды, не подоспел вовремя, никто из путников не получил бы сегодня ночлега: от «Лошадиной Косынки» осталось бы одно пепелище.

      Но сенари не собирался останавливаться: он твердо намерился проучить человечишку, посмевшего отказывать его царевичу, и, бесспорно, виноватого в том, что над самим охотником посмеялись. К тому же, девица станет отличным подарком Вольге, который, все уже заметили, совсем заскучал в дороге.

      Сенари гонял графа по залу, подпаливая ему то сапоги, то одежду. Охотники довольно улюлюкали, наблюдая за этим представлением, даже сам царевич как будто бы заинтересовался происходящим.

      Охотник загнал графеныша в угол, тот уже не сомневался, что этот вечер станет для него последним, и молил о пощаде. Между ними завязался забавный разговор, сенари решил помучить жалкого двуногого, рассказав, что станет с его подружкой после того, как на заднем дворе закопают его обугленные кости.

      Вольга слушал вполуха: происходящее внушало ему отвращение, однако вмешиваться он не собирался. В конце концов, его люди давно изнывали от скуки, а жизнь какого-то паршивого человечка волновала царевича меньше всего на свете. Однако, его позабавило то, как маленькая нелюдь, защищая своего тщедушного любовничка, зашипела на обидчика втрое больше нее самой. Вольга решил, что возьмет ее себе после того, как все кончится.

      Блуждающий в своих мыслях царевич не заметил, как девушка-леннай оказалась рядом и вдруг заговорила с ним.

      – Прекратите это! – воскликнула она на древнем языке, то ли умоляя, то ли возмущаясь. – Прекратите, пока ваш верзила не обжег его!…

      Вольга так удивился, что даже взглянул на странную нелюдь. Отвечать он ей, разумеется, не стал, только сделал жест своему рабу, чтобы тот отвел девицу куда-нибудь. Несколько леннайев тут же обступили ее и повели наверх, в королевскую спальню.

      Увидев, что его подружку куда-то волокут, неуклюжий граф умудрился проскочить под ногами сенари и бросился к рабам.

      Огонь кинулся было за ним, и никто не знает, чем бы это все кончилось, если бы в этот момент дверь снова не распахнулась, с оглушительным грохотом врезавшись прямо в лоб огню. Все, кто наблюдал за невезучим охотником, невольно поморщились, но тут же переключили внимание на нового гостя.

      Под всеобщими взглядами в зал ввалился высокий бродяга в грязном, некогда белом меховом плаще.

      – Гайдан, старая ты собака, эля, пока я не умер!… Ну и ветрюга, до костей пробирает!… Давно я так не мерз!…

      Вымокший до нитки нищий убрал с лица спутанную гриву темно-красных волос, открылось уродливое кроваво-красное клеймо, маской осевшее на его лице. Он осмотрелся, увидел сенари и графа с девушкой, окруженной рабами. Пришельцу хватило секунды, чтобы понять, что происходит, однако в лице он не переменился, только присвистнул и вдруг заговорил на языке живых стихий.

      – Давно