Военный запевала. Егор Дмитриевич Анохин

вьиху он с сыновьями ничего не имел. Пришлось идти в батраки к старожилу-кержаку. И когда они поехали в первый день косить траву на сено, то запели песни и заиграли на жалейках и камышовых дудочках. Потом хозяин нанял других работников, а деда с сыновьями попросил петь песни, когда работники ехали в поле и обратно. В конце сезона хозяин выдал запевалам по рабочему коню и хлеба по возу. С этого начали жить и работать, строить дома и амбары с завознями, которые во время коллективизации перевезли в колхоз. Развели много скота и хорошо зажили, так как могли и желали хорошо работать».

      «Не раскулачили нас только потому, – продолжает Семён Иванович, – что отец помер через два месяца после моего дня рождения, а у матери нас девять ребятишек на руках. Но все амбары, завозни и весь скот свезли в колхоз, оставили одну корову-кормилицу, той и выжили.

      В армию меня призвали в 1942 году. 15 августа в поле вручили повестку, а к вечеру отправили в Быстрый Исток…».

      Много людей, много судеб прошло перед глазами молодого солдата, солдата-сибиряка, солдата-соловьихинца, много стёрлось в памяти, но… но образ матери стоял в глазах всю войну, и после, и сейчас.

      «Перед выходом из дома мать остановила меня, – вспоминает старый солдат, – я встал, а она сняла из святого угла икону «Николая-чудотворца» и подошла ко мне. Я опустился перед ней на колени, поклонился в ноги. Она поставила икону к моему лицу и проговорила: «Я прощаю всё тебе, сынок, желаю тебе здоровья, и чтобы ты вернулся в этот дом живым и здоровым. В добрый путь, сыночек».