Земля двух Лун. Наталия Янкович

пройдет пару сезонов, и наш дорогой муж падет смертью храбрых! Тогда мы перейдем к следующему мужу… Я знала одну женщину в гареме моей матери, так она за свою жизнь сменила более двадцати мужей! Представляешь?! Вот это жизнь!.. Они умирают, а мы остаемся! Они – временное, а мы – вечны! И то, что они правят нами, – всего лишь удобная иллюзия…

      – Значит, он умрет? – прошептала Листок.

      – А тебе его жалко?! – переходя на визг, прокричала Томико. – Он же грубый болван, который только и знает, что бегать по отсталым мирам ради своего искусства!

      – Но я видела кадры из его работ. Они впечатляют… Хотя… Другой мужчина… Это интересно…

      Ирит выключил экран и повернулся к своим женам.

      – Я пошлю это вашим отцам… После этого никто не посмеет произнести хоть слово против… любого моего решения. А теперь поднимайтесь! «Грубый болван» желает видеть вас в подвале привязанными к позорному столбу.

      Листок побледнев, упала на пол и зашлась в надрывном плаче. Сатико стояла и остановившимся взглядом молча смотрела на младшую жену. Томико с сумасшедшими глазами попыталась бежать к двери.

      Но Ирит точным движением метнул в нее тупым концом парализующего жезла и Томико, обмякнув, упала. С пеной у рта несколько минут она билась в судорожных конвульсиях. Жезл, похоже, сломал ей ребра.

      Ирит отвернулся и ледяным голосом, обращаясь к Сатико, бросил:

      – Позови остальных. Пусть свяжут и отволокут этих тварей в подвал, потом пойди и приобрети грызунов. «Тупой болван» любит развлечения. Завтра вечером я намерен вдоволь повеселиться.

      Сатико упала к ногам мужа и, распластавшись на полу, продолжала недвижно лежать.

      – Уйди, – сухо бросил Ирит. – Больше не хочу никого видеть.

      Сатико обхватила его ноги руками и надрывно зашептала:

      – Умоляю, прошу! Только не такая смерть! Лучше побей меня! Но только не обрекай их на такое! Лучше выгони с позором! Выгони меня вместе с ними! Только избавь их от такой муки!

      Остальные слова потонули в рыданиях.

      Листок слабо шевельнулась и сделала попытку подползти к ногам Ирита. Но Сатико бросилась ей наперерез и, на грани истерики, закричала:

      – Он убьет тебя сейчас! Не подходи! Ты даже не представляешь, что натворила, на что посягнула! Глупая девчонка! Не подходи!

      – Все вон, – выдавил Ирит с белым, как мел, лицом.

      Вечером следующего дня Сатико, вместе с двумя оставшимися женами, сидела перед прозрачной стеной подвала. Справа, в отдельной клетке, мерзко повизгивали грызуны. При каждом их звуке все три женщины нервно вздрагивали.

      С противоположной стороны, прикованные наручниками к столбам, стояли Листок и Томико. Головы обоих были низко опущены. После суток слез, страха, истерик и рыданий, без воды и еды, у них больше не осталось сил. На лицах обоих застыла тупая покорность судьбе.

      Ирит-Ри медленно спустился в подвал. До этого он с легкостью вершил судьбы планет и обрекал миллионы на гибель. Его искусство было выше страданий! Но теперь дело касалось