Приключения Пумы и Ламы. Антон Ломинадзе

закатывалось за холмы, а пума не собирался уходить. Возвращаться же домой в темноте было невозможно, равно как и оставаться тут. Поэтому, как ни странно, идти ночью вместе с пумой смотреть больших розовых птиц было единственным разумным решением.

      – Что ж, пойдём, посмотрим на твоих … как их там?

      – Фламинго.

      – Вот именно. Надеюсь, они того стоят… – сказал лама и сам удивился той лёгкости, с которой согласился на предложение пумы.

      Он решил больше не задавать вопросов. К тому же он чувствовал, что впереди его ждут интересные события и где-то внутри уже начинал доверять пуме. "Как бы то ни было, – сказал он себе, – уведу его подальше от нашего холма, а там видно будет, что он за зверь."

      – Вот и отлично, – ответил пума. – Если не будешь отставать, к рассвету мы доберёмся до озера.

      – Я – отставать? – усмехнулся лама. – Чтобы ты знал – мы, ламы, самые выносливые!

      – Охотно верю, – ответил пума и добавил: – Идти нам в сторону заката. Ночь обещает быть ясной, так что дорогу будет хорошо видно.

      И они пошли сквозь сгущавшиеся сумерки. Пума уверенно ступал по каменистому грунту; казалось, темноты для него не существует. Что же до ламы, то его не привыкшие к темноте глаза то и дело подводили его, принимая камень за тень, а тень за камень. Из-за этого он часто оступался, хоть и старался не подавать вида. Но вот – на одном из поворотов его ноги поехали в сторону, и он стал заваливаться на своего спутника. Оба непременно оказались бы на земле, если бы пума со словами: "Держись, друг!" – тотчас не упёрся бы лапами в грунт. В итоге всё обошлось, только ламе стало досадно за свою оплошность. Зато слова пумы, так запросто сказанные, долго не выходили у него из головы, и он поневоле думал, как здорово было бы иметь рядом такого друга. И уже хотелось верить своему новому знакомому, хотелось, чтобы каким-то образом загадочные розовые птицы убедили его в том, что пума говорит правду…

      Вскоре взошёл молодой месяц, и лама зашагал увереннее. Он не чувствовал усталости; светлая ночь была полна покоя, и, глядя на проплывавшие мимо него контуры незнакомых холмов, он с удовольствием потягивал носом прохладный воздух. Пума шёл с опущенной головой, отмеряя путь пружинистыми шагами. Гладкая шерсть меж его лопаток серебрилась в лунном свете, а длинный изогнутый хвост двигался из стороны в сторону в такт шагам. Лама, который время от времени косился на своего спутника, чувствовал скрытую силу в каждом его движении и подумывал о том, что мог бы и не одолеть такого соперника в поединке.

      – А ты и вправду выносливый, – прервал молчание пума, когда они преодолели очередной подъём. – А вот мне бы отдых не помешал…

      – Что ж, можно и отдохнуть, – ответил лама, довольный тем, что хоть в чём-то сумел превзойти своего спутника.

      Они улеглись на прохладный грунт, и молчание на некоторое время возобновилось.

      – Расскажи о себе, – попросил лама. – Откуда ты и почему не водишься с сородичами?

      – Это долгая история, – вздохнув, ответил пума, – но раз тебе интересно, слушай…

      Лама устроился поудобнее, и пума, помолчав, начал:

      – Я