Уйти по английски. Александра Весниски

комиксы и рюкзак.

      – Разве не ты рассказывал, что у него друзья в какой-то банде? – продолжает Малкольм. – Что, если они вернутся за тобой?

      – Это не настоящая банда, и вообще его оттуда поперли. Нет смысла бояться банды, которая сто лет назад его пригрела. Он даже позвонить им не сможет, ни им, ни Эйми. Об этом мы позаботились. – Я не хотел, чтобы он набрал Эйми до того, как это сделаю я. Мне придется с ней объясняться, а я не уверен, что она захочет меня видеть, если узнает, что я наделал. И не важно, Последний у меня сегодня день или нет.

      – Отдел Смерти тоже теперь ему не дозвонится, – говорит Тэго, и шея его дважды дергается.

      – Я не собирался его убивать.

      Малкольм и Тэго молчат. Они видели, как я набросился на него, будто с цепи сорвался.

      Меня продолжает трясти.

      Я мог бы его убить, даже при том что не собирался этого делать. Не знаю, как бы я дальше жил, если бы все же его прикончил. Не-е, все вранье, я точно знаю как, просто хочу казаться крутым. Но никакой я не крутой. Я терзаю себя даже за то, что выжил, когда моя семья погибла, а ведь в их смерти не было моей вины. Без вариантов: я не смог бы спокойно жить, зная, что забил кого-то до смерти. Я срываюсь с места и бегу к нашим великам. Мой руль застрял в колесе Тэго, когда мы бросили их на землю, преследуя Пека.

      – Вам со мной нельзя, парни, – говорю я, поднимая свой велик с земли. – Поняли, да?

      – Ну нет, мы за тобой. Просто…

      – Не обсуждается, – перебиваю я. – Я бомба замедленного действия, и даже если вы не взлетите на воздух вместе со мной – все равно можете обжечься. Причем в буквальном смысле.

      – Ты так просто от нас не избавишься, – говорит Малкольм. – Куда ты, туда и мы.

      Тэго кивает, и его голова дергается вправо, а тело – нет, будто не хочет следовать за мной. Он снова кивает, на этот раз спокойно.

      – Вы как будто мои тени, – вздыхаю я.

      – Потому что черные? – уточняет Малкольм.

      – Потому что вечно ходите по пятам, – говорю я. – Верные до самого конца.

      До конца.

      Мы замолкаем. А после садимся на велики и съезжаем с бордюра, и колеса подпрыгивают на асфальте одно за другим. Как некстати я сегодня оставил дома шлем.

      Тэго и Малкольм не могут торчать со мной весь день, я это знаю. Но мы плутонцы – братья по интернату – и никогда не поворачиваемся друг к другу спиной.

      – Поехали домой, – говорю я.

      И мы едем.

      МАТЕО

      01:06

      Я снова оказываюсь в своей комнате («не вернусь сюда больше никогда», как же!) – и мгновенно чувствую себя лучше, будто только что получил еще одну жизнь в компьютерной игре, где мне уже успел надрать задницу финальный босс. Мое отношение к смерти нельзя назвать наивным. Я знаю, что мне от нее не уйти, но не обязательно и рваться к ней сломя голову. Оставаясь дома, я выигрываю время. Я всегда хотел пожить подольше, и у меня по-прежнему есть возможность не оказывать самому себе медвежью услугу и не выходить из дома, особенно в столь поздний час.

      Я