Осторожно! Дракон на перевоспитании. Любовь Романовна Белых

Я не торчала в жутком замке посреди океана или моря. Отсюда вполне можно было сбежать. И ничего не вплавь!

      Даже убивать кого-то расхотелось.

      – Вот здесь кухня, сьера. – спустившись с невысокой лестницы, мальчишка остановился перед тяжёлыми дверями и неуверенно повёл плечом. – Может, я предупрежу… Там Лиаша… вокруг неё всегда местные старухи крутятся.

      О-о-о-о-о, старух я помнила прекрасно. Хотя, признаться, лучше бы забыла.

      – Госпожа, сьера, графиня… – недовольно прошептала я, – Называй меня уже как-нибудь… Сэймой можно. – кивнула я, оттягивая время перед встречей с жуткими старухами.

      А что? Графиня я или где? Почему это я должна каких-то бабулек бояться?

      – Да не положено ж… – протянул голубоглазый, несколько раз удивлённо моргнув.

      – Там, откуда я родом, положено на то, что положено. Я разрешаю. – понемногу входя в образ, говорила я. – Всё, Сэймой меня называть будешь.

      «Я, может, и привыкну как-то к этому имени, если хоть кто-нибудь меня так называть станет. А то, чую, скоро кому-либо как ляпну, что я Сэйма-шельма… Ой, мамочки-и…» – подумала уже после того, как высказалась.

      – А ещё о дарийцах расскажете? Что у вас ещё положено?

      Я вздохнула, сама потянулась к ручке на дверях, около которой мы топтались, и тут же её распахнула.

      – Посмотрим на твоё поведение. – фыркнула и коротко скомандовала: – Входи.

      У Барнса глаза сделались большими-пребольшими, но, слава богу, он спорить и кочевряжиться не стал, а шагнул вместе с подносом в очень душное помещение. Я за ним, разумеется. Осторожненько, тихонечко, как мышка, я, подобрав уродскую юбку от платья, шла след в след, пока не услышала голоса. Женские. Преимущественно скрипучие и старческие.

      – О, Барнс, как там эта? К праотцам не отошла?

      Я замерла у бочки, которую ловко обогнул мой сопровождающий и которую за ним особо видно не было, и громко кашлянула.

      – Добрый день. Не отошла. – объявила, не забыв о приличиях и даже поздоровавшись. – Пошли все… вон.

      У огромного деревянного стола, за которым чадила большая печь, кучковались три женщины. Две бабульки, как Барнс и предполагал, и довольно молодая пышнотелая особа, что жарче всех испепеляла меня взглядом. Все смотрели на меня, как на придурочную.

      Мне не особо понравилось, что бабки были в чёрной одежде. Навевало нерадостные мысли. Казалось, они ждут моей смерти и переоделись заранее, чтобы потом не отвлекаться на переодевание в траурные одежды. А может быть, мне и не казалось. Может быть, оно всё именно так и было. Отраву же какую-то мне вчера подмешали в еду, а эти как раз на кухне трутся.

      – Кто позволил вам выходить? – очень громко и противно заскрипела одна из старух. – Что вы здесь делаете?

      – Я так понимаю, со слухом у всех проблемы, да? – гордо расправив плечи, я повторила манёвр мальчишки и успешно обогнула бочку, стоящую посреди прохода. – Я объясню. Вчера меня пытались отравить, подмешав яд в еду или воду. Мой муж абсолютно точно найдёт виновного и накажет его