Кораблик тронется, причал останется. Елена Мачете

дорога, на мой взгляд, получается автомобилем. По статистике еще и самая опасная. А после двадцати лет спина – у всех! Несколько часов в машине, и у тебя "лапы ломит и хвост отваливается". Хотя, конечно, в такой поездке много что можно увидеть. Но я тут рассматриваю сам процесс перемещения из пункта А в пункт Б.

      Два-три часа в самолете посидеть – нормально практически для любого человека. Кроме тех, у кого аэрофобия. Тем поезда. Но в любом случае, от чего в самолете-то уставать? За три часа всего один фильм-то и посмотришь! Да и то, некоторые не целиком. Дома, на диване, за это время никакой нагрузки на организм не ощущается!

      Допускаю, что в поезде можно утомиться от слишком шумных соседей. Тогда просто берите верхнюю полку и сразу при посадке наушники с любимой музыкой в уши. Глаза закрыли, и тоже не должно быть никаких проблем!

      И все равно!

      Есть от поездок усталость!

      Просто дикая!

      Как будто ты все эти тысячи километров прошел прямо сейчас своими ножками. С багажом на плечах!

      Видимо, дорога – это что-то психологическое. Когда устаешь не телом. Умом! Душой!

      Хотя нынче в пути максимальный комфорт. И времени занимает – совсем мало.

      Все равно. Дорога!

      Кто ж его посадит?! Он же памятник!

      Раньше я думала, что дирижер – это профессия стоячая. Примерно как на заглавной картинке. Стоит. Еще и на небольшом возвышении. Чтобы зорко видеть всех в оркестре. И если кто-то кое-где у нас порой, то сразу сбежать по ступенечкам и палочкой своей дирижерской прямо с размахом по щщщщам, скедыщ!!! Ибо – не сметь!

      Как-то так.

      А тут была на Новой сцене Большого театра. И сидела на крайне удобном месте – в первом ряду первой ложи бенуара. Оттуда и вся сцена, как на ладони, и оркестр – все до единого наперечет видны.

      И вот появляется дирижер.

      Раскланивается, как положено.

      И вдруг – попой своей плюх! Там оказывается кресло стоит удобное, на дирижерском пульте. А ноты лежат в коробке с подсветкой. С нотами мне все понятно. Коробка – чтобы листы от сквозняка случайно не перевернулись. А кресло-то зачем?

      Наверняка у сидящего дирижера обзор намного хуже. Каждому в глаза укоризненным взором не поглядишь. И уже не побежишь палкой лупцевать сфальшивившего музыканта, лень будет на ноги подниматься. Можно, конечно, и после спектакля все высказать, но, согласитесь, накал эмоций будет уже не тот. Да и в руках не палочка, а цветы от благодарных зрителей.

      Удивилась я изрядно.

      Стала обращать внимание на тяжелые дирижерские будни.

      Вот, например, в Малом театре. На спектакле "Кроткая" по Достоевскому. Играет оркестр Юрия Башмета во главе с самим маэстро. Тут неудивительно, что дирижирующий – сидит. Малый – он вообще-то не музыкальный театр. У него и яма оркестровая так, не яма, а ямка. Музыканты торчат почти по пояс. А на большинстве спектаклей ямы вообще нет. Потому как музыкальное сопровождение исключительно в записи.

      Но Большой-то – он исключительно на живой музыке стоит и стоять будет!

      Очень мне, дорогие мои, не хватает в сидящем дирижере экспрессии. И размах руки кажется скованным. И нет