Выбери меня, девочка. Анастасия Пырченкова

понимал, пора заканчивать текущий фарс.

      Нужен перерыв и перезагрузка.

      Да и время приближалось к контрольной точке.

      Как никогда в жизни Ильяс порадовался введенному матерью девушки комендантскому часу.

      – Нам пора, – разбил он чужую идиллию.

      Этери заметно расстроилась. Ей нравилось в планетарии. Она бы наверняка до ночи здесь бродила, если бы могла. О том, что причиной ее нежелания уходить может быть совсем иное, он постарался не задумываться.

      – У меня четкое указание родителей вернуть тебя домой к девяти часам, – ответил с деланным безразличием. – Завтра придем сюда еще раз, если хочешь, – смягчил свой ответ этим предложением.

      – Ладно, – вздохнула девушка, бросила взгляд на систему планет за спиной и первая направилась на выход.

      – Асатиани, – окликнул его Тенгиз.

      Пришлось задержаться.

      – Заканчивай с этой хренью с присмотром. Ты только хуже делаешь. Этой свадьбы не избежать. А если бы и можно было… Ты ей в любом случае не пара в глазах Валихаловых. Они никогда не отдадут тебе свою дочь, хоть укради ее. Они просто найдут другого подходящего партнера, которому будет плевать на ее чистоту и невинность. Как думаешь, каково тогда будет Этери?

      А то Ильяс, можно подумать, дебил, не понимал этого!

      Тоже ему, умник нашелся.

      – Ты бредишь, Ахалая. Я делаю это по просьбе ее же родителей. Все остальное – игра твоего воображения. Переработал? – поинтересовался участливо-заботливо.

      Ответа дожидаться не стал, развернулся и пошел на выход. Да и Кошка вернулась обратно в зал, поняв, что за ней следом никто из мужчин так и не вышел.

      Они столкнулись в проеме.

      Этери резко отшатнулась, но рефлексы Ильяса среагировали даже раньше мозга, вовремя придержав за плечи, не позволяя оступиться и упасть.

      – Осторожнее, – произнес негромко.

      Надо бы отпустить, но он только крепче сжал пальцы.

      – Я… Да… Прости, – извинилась девушка, замерев на месте, глядя на него снизу-вверх.

      И…

      Ох, уж эти ее глаза!

      Ильяс опять, будто оглушенный ударом о морозную корку, медленно опускался на глубину ледяного озера.

      Все мышцы резко свело, приморозило к месту. И к ней. Такой красивой, близкой, манящей. Такой…

      Не его.

      Вдох-выдох и пальцы он все-таки разжал. Отступил.

      – Идем, – велел.

      Сам же подтолкнул ее обратно к выходу.

      – Ааа… Тенгиз, – обернулась Этери, заглядывая ему за спину.

      – Он не с нами, – холодно отозвался Асатиани. – Велел передать тебе извинения. У него рабочий звонок.

      – Понятно, – грустно вздохнула идущая чуть впереди.

      Во всем ее виде так и читалось прискорбное «опять».

      В общем-то, поэтому он и выбрал это оправдание. Привычное. Но тут Тенгиз сам виноват. Нечего быть таким трудоголиком при живой невесте. Тем более, живой – значит не просто дышащей. А именно живой. Открытой, настоящей, без капли жеманства, легкой, веселой, порхающей, как бабочка, от которой невозможно глаз