Шизофрения. Александра Треффер

с сокрушённым видом покачала головой.

      – Увы, большая часть воспоминаний стёрлась.

      – Жаль. И всё равно, в первую очередь, прими мои соболезнования. Твой отец, как верно сказал Джон, был достойным моряком. Знакомство с ним я считал честью.

      Вжившаяся в роль сына Сабатини я непритворно всхлипнула.

      – Даже лица его не помню, – грустно доложила я собеседникам.

      – Ничего, сынок, со временем всё наладится, – с сочувствием сказал Коу.

      А Мак-Гилл заявил:

      – Ты поступаешь в распоряжение офицеров. Учить тебя и отдавать приказы могут только они. Джон, донеси это до всей команды.

      – Сделаю, Генри.

      Одобрительно кивнув, капитан присовокупил:

      – Что же касается морских баталий, то я категорически запрещаю тебе принимать в них участие. Свою долю при дележе ты получишь, правда, меньшую, чем у других, но я не позволю ребёнку рисковать жизнью.

      – Я уже не маленький, – возмутилась я, – и хочу воевать вместе с остальными.

      – Это приказ, юнга, – строго сказал Мак-Гилл.

      – Фу ты, – подумалось мне, – что это меня на рожон понесло? Заигралась. Случись бой, конечно же, спрячусь, чтобы ядром не прибило.

      – Генри, – сказал Коу, – во время сражения в кубрике находиться так же опасно, как и на палубе. Может, мальцу в трюм спускаться?

      – Эти тонкости я оставляю на твоё усмотрение, Джон, – отозвался Мак-Гилл. – Покажи мальчику корабль, объясни, где что находится, и пусть отдыхает до прибытия на Тортугу. А там понадобятся все, и он тоже.

      – Пойдём, сынок, – сказал Коу, взяв меня за руку, – я познакомлю тебя с судном.

      – Всё складывается не так уж плохо, – подумала я.

      И, поклонившись капитану, послушно отправилась за провожатым.

      Джон водил меня по кораблю, показывая и объясняя, а я присматривалась, время от времени согласно мыча.

      Наконец, мы добрались до кубрика. Там находились человек двадцать команды, к которым и обратился Коу:

      – Кто ещё не знает, – сказал он, – не говорите, что не слышали, и передайте другим. Это наш новый юнга – сын погибшего вчера капитана Сабатини. Никто из вас не имеет права им командовать, он подчиняется только Мак-Гиллу и нам – офицерам. В сражениях ему участвовать нельзя, и если кто-нибудь увидит его на палубе во время боя, пусть закинет мальчонку в трюм. Это приказ. Всем ясно?

      Пираты, переглянувшись, нестройно ответили согласием, а один из них, наверное, присутствовавший при моём падении, сказал:

      – Да хороший малец, ребята, свой в доску. Не предатель и не изнеженный маменькин сынок. Думаю, мы уживёмся.

      Джон погладил меня по голове и подтолкнул к новым товарищам. Я пожимала мозолистые ладони, терпела чувствительные похлопывания по плечам и спине и пыталась запомнить имена, среди которых, к счастью, не оказалось слишком сложных.

      Наконец, черёд дошёл до моего сегодняшнего знакомца, и я протянула ему руку, приветствуя. По губам флибустьера скользнула мрачная